Кошки не всегда молчат

Машины разъезжались с портовой стоянки. Рике, севшая на переднее сиденье, обратила внимание на луну, сиявшую над Конгебергом. Картина, казавшаяся мирной и идиллической, после слов мачехи внушала теперь беспокойство и тревогу.

Дома Ирма понесла укладывать Улафа, и тут Рике вспомнила про тролль-камень, благополучно пролежавший в багажнике всю неделю. Она вытащила его из гаража, и, стараясь ступать потише, понесла в свою комнату.

Ирма прошла из спальни сына мимо неё в туалет. Рике переступила с ноги на ногу с камнем в руках, но мачеха её не заметила, хотя смотрела в упор.

Рике положила булыжник у своей кровати, и тут снова услышала шаги Ирмы. Мачеха стукнула в дверь и вошла в комнату.

– Ложись спать, Эрика, – устало сказала она. Часы на стене показывали начало седьмого утра. Светать в это время начинало лишь в полдесятого. – Можем теперь спать до обеда.

Рике кивнула, натягивая пижаму. Ирма коснулась её щеки губами, повернулась к выходу, и споткнулась о лежащий на полу тролль-камень.

– Матка Бозка! – воскликнула она. – Что здесь?

Ночник Рике бросал густые тени. Ирма включила свет.

– Господи, на ровном месте, – проговорила она. – А такое ощущение, будто об камень споткнулась.

– Там доска отходит, под ковриком, – пробормотала Рике. – Я папе забыла сказать.

Ирма пожала плечами.

– Тогда ходи осторожней. Напомнишь, я днём посмотрю.

– Хорошо.

– Добрых снов, Рике.

– Добрых снов, Ирма.

Как только женщина вышла из комнаты, девочка вылезла из-под одеяла и запихнула каменюку под кровать. «Так понадёжней будет», подумала она.

И снова показалось, будто в комнате кто-то хихикнул.

2

Из-за «отравления», поездки в хютте и сборов отца в плавание, Рике не приходила к своей наставнице почти месяц.

В эту субботу она собралась к госпоже Лунд совершенно без задержек – у Ирмы оказался выходной, и они с Улафом уже в десять утра уехали в гости к Ирминой знакомой. Отец звонил как раз накануне: плавание проходило спокойно.

Юль был на носу, но в городе зарядили привычные дожди. Настроения приближающегося Юля не чувствовалось, и не из-за погоды, или отсутствия Ларса, а потому, что везде царил какой-то нервоз пополам с раздражительностью.

В школе, после изъятия Барневарн сразу нескольких шарианских детей, установилась гнетущая атмосфера. Некоторые школьники перстали ходить на занятия, и в садике тоже поубавилось детей – родители-шариане боялись, что их точно так же могут забрать без их ведома. Пятеро учителей взяли больничные и не выходили на работу. Это были люди из среды мигрантов, сами приезжие, и теперь каждый родитель отобранных детей винил их в том, что они не защитили его ребёнка. На днях даже господин Берг сорвался, и накричал на одноклассницу Рике, чего учителя себе раньше никогда не позволяли. Потом он долго извинялся перед девочкой и её возмущенным отцом. Рике знала по разговорам, что такие случаи перестают быть из ряда вон выходящими.

Она оделась, и вышла на улицу. Идя к Илзе Лунд, Рике даже не брала велосипед – дорога близкая, и лучше размять ноги, подышать свежим воздухом, пройтись по городским улочкам. Она только пару лет назад стала понимать, как ей нравится Тролльхавен. Нравилось гулять здесь, смотреть на людей и даже трогать рукой тёплые стены домов. Никакие неприятности, Рике совершенно была в этом уверена, не заставят её уехать отсюда.

Проходя через Фискмаркет – знаменитый даже у туристов рыбный рынок, она нос к носу столкнулась с Астрид Рисвик.

«Хозяйка» шла между рядами, выбирая подходящие дары моря. Декабрь – совершенный несезон для туристов в Норвеге, поэтому на рынке было пустовато.

– Здравствуйте, госпожа Рисвик, – поздоровалась Рике. Женщина скользнула по ней равнодушным взглядом, как по пустому месту, и прошла дальше. Не узнала? Или не захотела узнавать? Всё равно могла бы сделать это не так оскорбительно! Девочка услышала, как «хозяйка» принялась препираться с продавцом относительно свежести рыбы, и что удивительно – продавец тоже отвечал женщине сварливо и грубо. Неслыханно! Проглотив неприятный осадок, Рике поспешила дальше.

Дверь дома госпожи Лунд открылась, как обычно, словно по мановению руки, ворон, каркнув, запрыгал в дом, а Илзе уже спешила навстречу Рике, сияя улыбкой:

– Заходи, милая моя, заходи. У меня и кофе готов, и рогалики свежие!

По дому разносился запах выпечки.

Они присели в гостиной, и Рике за кофе поведала о своей встрече с Хозяйкой Рисвик.

– Почему она сделала вид, что меня не узнала? Она, может быть, не хочет больше видеть меня в своем доме? Но я ведь и не напрашивалась! – пожаловалась Рике наставнице.

– Погоди-ка, – попыталась урезонить её Илзе. – Помнишь, я говорила тебе в больнице, что напрасно мы ходили тогда к ведьмам? Это одна из них навела порчу-то! Так что неспроста Хозяйка тебя не узнала.

Рике охнула:

– Вы думаете, что её заколдовали, как меня?

– Всё может быть, милая. Я вот что скажу: мы пока к ним ходить не будем. Я к этим ведьмам присмотрюсь – не могут они все плохими быть. Но то, что на госпожу Рисвик чары навели, это точно. Не могла она тебя забыть, вот так-то, считай за месяц.

– А плохие ведьмы, они тогда кто?