Кошка в сапожках и маркиз Людоед

Он вспыхнул, а потом побледнел, и я поспешила объясниться, пытаясь прекратить смеяться, но плохо получалось:

- Хорошая примета - когда в незнакомом городе первым встречаешь мужчину, а не женщину. Это к удаче. Так что не беспокойтесь, месье, после нашей встречи мне должно сказочно везти!

Некоторое время он смотрел на меня, не отрываясь, словно пытался определить – не издеваюсь ли я над ним.

- Верная примета, - подтвердила я. – Мне бабушка говорила.

- Бред какой-то, - выдохнул он, круто развернулся и бросил монетку извозчику.

Тот чуть не шарахнулся в сторону, но монетку поймал и спрятал за кушак.

- Довезёшь барышню до дома, чтобы не убилась, - словами господин в плаще бросался так же, как монетками – не глядя, с небрежностью богатого человека, а потом он пошёл вверх по улице, и мы с извозчиком проводили его взглядами.

Снежинки закружились над ним, но хмурый господин только провёл ладонью по русым волосам – будто досадливо отмахнулся.

- Какой важный, - сказала я ему вслед, прекрасно понимая, что мужчина не услышит.

- Зря вы так, - сипло произнёс извозчик, отмирая. Он схватил мои чемоданы и снова забросил их на крышу кареты, закрепив ремнями. – Это же был лорд Огр! А вы смеялись!

Лорд Огр? Огры – это ведь зелёные уродливые людоеды из народных сказочек?

- А почему бы мне не смеяться? – спросила я, и тут дверь за моей спиной скрипнула, открываясь.

Из здания мэрии выглянул мужчина – полноватый, круглолицый и краснощёкий, с остатками кудрявых чёрных волос на висках, курчавой бородкой и тонкими усиками, чем-то неуловимо похожий на мужа моей сестрицы Анн, который служил в жандармерии.

- Здесь был милорд Огрест? – суетливо спросил круглолицый, близоруко щурясь. – Мне показалось, я слышал его голос…

- Он ушёл, господин Камбер, - прогудел извозчик.

- Ушёл? Какая жалость, – забормотал круглолицый господин Камбер, разглядывая меня. – Я не успел засвидетельствовать почтение… А вы кто, барышня? Вы ко мне?

- К вам, если вы – мэр, - подтвердила я. – Откройте двери пошире, пожалуйста. Я замёрзла и хочу поскорее в тепло.

- Да, прошу вас, - засуетился господин Камбер, гостеприимно предлагая мне войти. – Да, я – мэр… Ксавье Камбер, к вашим услугам… Чем обязан?..

Я очутилась в комнате, где было жарко натоплено, и сразу полюбила весь мир ещё больше.

- Моё имя – Кэтрин Ботэ, - сказала я, проходя к камину. – Вот мои документы, - я сняла перчатки, достала паспорт и подорожную.

- Э-э… позвольте? – мэр взял и то, и другое, а потом принялся искать очки на столе.

Они лежали возле чернильницы, но господин Камбер никак не мог их найти.

- Возле чернильницы, - подсказала я, и он взглянул на меня с благодарностью.

- Постоянно теряются, эти стекляшки, - сказал он извиняющимся тоном и принялся изучать мой паспорт. – Ботэ? – переспросил он, взглянув на меня поверх очков. – Вы не родственница виконтессе де Ботэ?

Разумеется, я не была родственницей знатному семейству Ботэ. У моего отца не было даже фамилии. Это такая ненужная роскошь – фамилия для мельника. Но по совету госпожи Флёри (которая в своё время поступила точно так же) я взяла себе звучную фамилию – Ботэ. Это означало «красота». Я посчитала, что такая фамилия как нельзя лучше подойдёт хозяйке ресторации «У прекрасной Кэт».

На вопрос мэра я привычно и очень уклончиво ответила:

- Наши семьи давно не общаются, месье. А с виконтессой я даже не знакома.

- Ах, понимаю, понимаю, - забормотал господин Камбер.

Что он там себе понял – это было его дело. И ему совсем не надо было знать, что мой дед когда-то работал у настоящих Ботэ конюхом, заработал денег и стал мельником, после чего «наши семьи долго не общались». Сомневаюсь, что кто-то из Ботэ не то что помнил, но даже подозревал о нашем существовании.

– Разрешите предложить вам чай? кофе? - теперь мэр был – сама предупредительность.

- Благодарю, вы очень любезны, но не нужно, - важно отказалась я.

- С какой целью вы к нам приехали, леди?

Руки у него заметно дрожали, когда он ставил в мою подорожную штамп о прибытии в Шантель-де-нэж.

- Не называйте меня леди, месье, - сказала я, немного кокетничая. – Моя семья переживает сейчас не самые лучшие времена, как все честные люди. Я закончила пансион госпожи Флёри, что в столице, и теперь работаю гувернанткой.

- Гувернанткой? – разочарованно протянул господин Ксавье, заодно ставя печать и на стол.

- Предпочитаю зарабатывать на жизнь честным трудом, - сказала я серьезно. – Меня рекомендовали госпоже Броссар, и она любезно предоставила мне место гувернантки у её маленькой подопечной.

- Ах, вот как… - мэр опять услужливо засуетился. – Что ж, это – доброе дело. Приветствую вас в нашем славном городе, леди… барышня! Люди у нас хорошие, сердечные, жизнь – простая и размеренная, смею надеяться, вам понравится жить здесь.

- И я очень надеюсь на это, - сказала я торжественно, забирая у него документы, потому что он опасно помахивал ими перед зажжёнными свечами. – Осмелюсь спросить вас, месье…

- А почему вы говорите – месье? – оживился он. – Вы – иностранка?

- Некоторое время жила там, - сказала я с нарочито безразличным видом.