Кошка в сапожках и маркиз Людоед

К ужину я переоделась - надела ту самую жёлтую юбку, которую расхваливала своей ученице, а к ней - синюю шёлковую кофту. Получилось очень ярко и празднично, и я надеялась, что сегодня у нас получится самый настоящий праздник, пусть и в узком кругу.

Ноэль привёл Юджени, и мы весь вечер просидели у камина, возле наряженной ёлки, разговаривая о Марлен. Юджени вспоминала счастливые дни своего замужества, Ноэль слушал молча и, по-моему, думал совсем о другом, а я постепенно подводила разговор к интересующей меня теме. Я спрашивала, не было ли в жизни Юджени чего-то необычного, что могло бы иметь отношение к проклятью, не угрожал ли ей кто-то, не находила ли она странных предметов – хоть что-нибудь, что могло указать на колдуна или колдунью! Но все мои расспросы были зря. Бедная женщина ничего не могла сказать по поводу проклятия, и, судя по всему, искренне верила, что никто не мог желать зла ей и её драгоценному Шарлю.

Я смотрела на неё с жалостью и состраданием. Сейчас она выглядела вполне нормальным человеком, и говорила о Марлен с любовью и нежностью, но я помнила, в какое чудовище эта женщина превратилась в детской…

Когда Ноэль через пару часов отвёл её обратно в подземелье и вернулся, я продолжала сидеть за столом, мрачно разглядывая опустевший кофейник.

- У меня сердце кровью обливается, - сказала я, когда маркграф появился. - Семь лет в тюрьме… В разлуке с дочерью… Нам надо что-то делать.

- Что же именно? – спросил Огрест устало и подвинул стул, чтобы сесть рядом со мной.

- Я не слишком разбираюсь во всех этих магических штуках, но у мадам Флёри, наверняка, есть подобные знакомства, - предложила я. - Мы можем взять Юджени и свозить её в столицу, чтобы показать... специалистам узкого профиля. Не только королевский маг разбирается в проклятиях и чёрном колдовстве.

– Сомневаюсь, что это поможет, - покачал головой маркграф. - Лучшие врачи, лучшие знатоки магии в королевстве не смогли помочь. Говорят, снять проклятье может только тот, кто его наложил. А мы даже не знаем, что за проклятье, когда и кем оно было наложено. Но несомненно одно - Юджени не выезжала из Шанталь-де-нэжа, а значит, колдовство было совершено здесь. Королевский маг сказал, что нельзя разрывать нити колдовства, нельзя увозить Юджени отсюда. И Марлен нельзя. Потому что и она завязана в этой магии.

- Вот почему вы так сердились, когда я говорила про поездку в столицу, - поняла я. - Что ж, всё это очень печально. Но есть хотя бы определённость какая-то. Значит, всё произошло именно в этом городе. Это сужает поиски. Но, может, дело в семье Юджени? – предположила я. – Что мы знаем о её родителях? Возможно, это какое-то родовое проклятие?

- Она рано осталась сиротой, - ответил маркграф, - но там ничего колдовского. Я спрашивал Лиленбрука, он клянётся, что в её роду всё было прекрасно.

- Лиленбрук может что-то скрывать, он ведь ничего не знает о том, что произошло семь лет назад, - я досадливо отмахнулась. - А не может ли это быть проклятьем Жоржетты и её отца? Все считали Большой Холод её колдовством, так может и Юджени пострадала от этого?

- Думал об этом, - ответил Ноэль. – Но они давно умерли, и даже если прокляли род Огрестов, то при чем тут Юджени? Логичнее было бы, если бы проклятье пало на меня или Шарля.

- Разве в колдовстве может быть логика? – произнесла я с сомнением.

- Монтеро говорил, что колдовство – такая же наука, только более тонкая.

- А куда делся Монтеро? – я вспомнила, что за всеми волнениями как-то подзабыла про тайну исчезновения бывшего аптекаря.

- Уехал, - пожал плечами Ноэль. - Как Каннинг. Только почему-то уехал тайком, бросив Жозефину. Некрасиво с его стороны.

- Даже подло, - заметила я и нахмурилась, представляя напуганного аптекаря, который разбирается в колдовстве.

- Вы же не думаете, что я его убил? – невесело усмехнулся Огрест.

- Нет, Боже упаси! – замахала я на него руками. – Ничего плохого про вас больше не думаю. Но что-то мне не нравится в этой истории с его исчезновением. Надин и Жозефина видели его на празднике, и он искал Ферета. Ферет предполагает, что был какой-то вызов…

- Правильно считает, - сказал маркграф. – Это я вызывал его и Каннинга. Не понимаю, почему вы считаете, что его отъезд имеет какое-то значение. Я и сам бы сбежал, если бы мог.

Мы помолчали, и он взял меня за руку – нежно, осторожно, и я позволила ему это сделать.

- Сегодня Двенадцатая ночь, - сказал он негромко. - Но из-за меня вы лишились праздника, Кэт. Я чувствую себя виноватым. Я видел ваше платье… Оно чудесно. И вы в нём просто чудо красоты.

- Не вините себя ни в чём, - я пожала его руку, и он встрепенулся, придвигаясь ближе. - Мне приятнее находиться с вами, Ноэль. И не гоните меня больше. Позвольте быть рядом с вами и помогать вам…

- Придёт весна, и вы уедете...

- До весны ещё далеко…

Мы говорили всё тише, и всё ближе клонились друг к другу. Как-то незаметно губы наши оказались совсем рядом, Огрест взял меня за подбородок, поворачивая к себе, и поцеловал.