Кошка среди голубей

Инспектор Келси вежливо согласился с тем, что предположения мисс Роуэн могут оказаться правильными, но сказал, что не сможет согласиться с ее теорией самоубийства, если только мисс Роуэн не объяснит, как мисс Спрингер удалось выстрелить в себя с расстояния, по крайней мере, четырех футов, и к тому же заставить пистолет раствориться в воздухе после этого.

Мисс Роуэн язвительно ответила, что все знают, с каким предубеждением полицейские относятся к психологии.

Затем она уступила место Энн Шапленд.

– Ну, мисс Шапленд, – сказал инспектор Келси, окидывая благосклонным взглядом ее аккуратную, подтянутую фигурку, – какой свет вы можете пролить на это дело?

– Боюсь, совершенно никакого. У меня собственная гостиная, и я не часто встречаюсь с остальными сотрудниками. Вся эта история просто невероятна.

– В каком смысле невероятна?

– Ну, во‑первых, невероятно, что мисс Спрингер вообще застрелили. Предположим, кто-то проник в спортзал, и она пошла посмотреть, кто это. Наверное, такое возможно, но кому понадобилось проникать в спортзал?

– Может быть, мальчишки, какие-нибудь местные парни, которые хотели поживиться спортивным инвентарем или просто искали развлечений…

– Если это так, я уверена, мисс Спрингер сказала бы: «А что это вы тут делаете? Убирайтесь отсюда», – и они бы ушли.

– Вам когда-нибудь казалось, что у мисс Спрингер выработалось какое-то особенное отношение к спортивному павильону?

Энн Шапленд выглядела озадаченной.

– Отношение?

– Я хочу сказать, может быть, она считала его своей личной территорией и не любила, когда туда приходили другие люди?

– Мне об этом ничего не известно. Зачем это ей? Это же просто одно из школьных зданий.

– Вы сами ничего не замечали? Вы не замечали, если приходили туда, что ей не нравилось ваше присутствие, ничего в этом роде?

Энн Шапленд покачала головой.

– Я сама появлялась там не больше пары раз. Мне некогда. Один-два раза я ходила туда, чтобы передать одной из девочек сообщение от мисс Булстроуд. Вот и всё.

– Вы не знали, что мисс Спрингер возражала против того, чтобы мадемуазель Бланш приходила туда?

– Нет, я ни о чем подобном не слышала… О да, кажется, слышала. Мадемуазель Бланш однажды очень сердилась, но она чересчур обидчива, знаете ли. Один раз я слышала что-то насчет того, что она пришла на урок рисования и обиделась на то, что сказала ей учительница рисования. Конечно, она была не очень занята работой – я имею в виду мисс Бланш. Она преподает только один предмет, французский язык, и у нее много свободного времени. Я думаю… – она заколебалась, – думаю, она довольно любознательный человек.

– Вы считаете вероятным, что, когда мадемуазель Бланш ходила в спортивный павильон, она копалась в чьем-то шкафчике?

– В шкафчике девочек? Ну, я бы этого не исключила. Она могла таким образом развлекаться.

– А у самой мисс Спрингер есть такой шкафчик?

– Да, конечно.

– Если бы мадемуазель Бланш поймали в тот момент, когда она заглядывала в шкафчик мисс Спрингер, то, могу себе представить, та рассердилась бы?

– Несомненно!

– Вы ничего не знаете о личной жизни мисс Спрингер?

– По-моему, о ней никто не знал, – ответила Энн. – Интересно, у нее кто-нибудь был?

– И нет ничего такого – ничего, связанного со спортивным павильоном, например, – о чем бы вы мне не рассказали?

– Ну… – Энн заколебалась.

– Да, мисс Шапленд, говорите.

– Это пустяк, правда, – медленно произнесла Энн. – Но один из садовников – не Бриггз, молодой садовник… Однажды я увидела, как он вышел из спортивного павильона, а ему там совсем нечего было делать. Конечно, с его стороны это могло быть просто любопытством или, может быть, предлогом увильнуть ненадолго от работы… Он тогда как раз прибивал сетку ограждения теннисного корта. Я не думаю, что в этом было что-то особенное.

– И все-таки вы это запомнили, – указал ей Келси. – Почему?

– Я думаю… – Она нахмурилась. – Да, потому что он вел себя как-то странно. Вызывающе. И еще… он презрительно отозвался обо всех деньгах, которые потратили здесь на девочек.

– Вот какое отношение… понимаю.

– Я не думаю, что в этом что-то есть, правда.

– Возможно, нет, но я все равно возьму это на заметку.

– Топчемся на одном месте, – сказал Бонд, когда Энн Шапленд ушла. – Все твердят об одном и том же! Будем надеяться, что удастся узнать что-нибудь у слуг.

Но у слуг они узнали очень мало.

– Бесполезно меня о чем-то спрашивать, молодой человек, – сказала кухарка миссис Гиббонс. – Во-первых, я не слышу, что вы говорите, а во‑вторых, я ничегошеньки не знаю. Вчера ночью я легла спать и спала необычайно крепко. Не слышала ничего, когда поднялся этот шум. Никто меня не разбудил и ничего не рассказал. – Голос ее звучал обиженно. – Я узнала обо всем только сегодня утром.

Келси прокричал несколько вопросов и получил несколько ответов, которые ничего ему не дали.