Кошка Бога

Открываешь центральный зал,
Чёрно-белую тьму ключом
К перспективе, где сам сказал,
Сам ответил. Кому? О чём?

Для чего? Открывая тьму,
Переходишь из часа в час…
По привычке, по одному,
По инерции в белый джаз.

Белый джаз. И центральный зал.
Мёрзнет виски на фоне льдин.
Кто-то всё-таки доказал,
Что один плюс один – один.

Цифры – сволочи, цифры врут,
Отрицая любой закон…
Потому что везде Бейрут,
Карфаген, Сталинград, Сайгон.

В белом джазе любой Багдад
Превращается в белый джаз,
В календарную россыпь дат,
В аритмию бездонных фраз,

Вдоль которых всегда один
Вкус молчания и состав…
Но дрейфует на фоне льдин
Запах виски. Челюскин прав,

Ведь в холодном, полярном сне
Кто-то явственно доказал,
Что один плюс один – вдвойне
Белый джаз и центральный зал.

Обои

Никуда не ходи сегодня. Останься дома.
Из кладовки достань паяльник и выжги лето
На обоях, которым вся твоя жизнь знакома.
Им известно, что ты в плену своего секрета.

Они помнят примерно всё, что с тобою было.
Они видят примерно всё, что с тобою стало.
Они знают, что ты приходишь с лицом дебила,
Если что-то тебя действительно доконало.

Может быть, это те обои, которым прежде
Доводилось висеть на кухне Тутанхамона…
Потому ты сейчас и смотришь на них в надежде,
Что достоин другой судьбы и другого фона.

Может быть, это те обои, которым Сталин
Диктовал по ночам свои, так сказать, экспромты.
И поэтому каждый день твой вполне фатален,
Если всё-таки без причин покидаешь дом ты.

Может быть, это те обои, которым скоро
Доведётся висеть в каком-нибудь Древнем Риме,
И какой-нибудь Юлий Цезарь вдоль коридора
Будет прыгать, как лягушонок, любуясь ими.

Может быть, это те обои, которым снится,
Что их клеят на потолок в похоронном зале,
А какая-нибудь печальная крановщица
Провожает под ними мужа в благие дали.

Никуда не ходи сегодня. Побудь собою.
Но не жди на свои вопросы простых ответов.
И не порти тяжёлым взглядом свои обои…
Они знают примерно все из твоих секретов.

Проститутки в порту