Всегда. Это будет главное. Для начала.Теперь я уже не стану считать закаты…Но музыка здесь жила, ведь она звучала.И в том, что она сломалась, не виноватыНи время, ни элементы ретроспективы.Мы сами замки, ключи и входные двери.Мы сами чисты, свободны, пьяны, красивы.Мы носим костюмы Бога, по крайней мере.Мы были живее многих, но временамиКазалось, что мы напрасно разделись хором.Но всё, что когда-то значилось между нами,По-прежнему бродит ночью по коридорам,Рисует на стенах, балуется травою,Выкладывает молчание из бутылокНа лестничной клетке. Или над головоюЛетает и улыбается мне в затылок.Я снова не здесь. Улыбка моя кагоромВозводится в степень искренней или близкоК чему-то такому. Память – по коридорам…Вдоль спирта по группе крови и группе риска.Меняется облик прошлого. Мало света.Сгущается одиночество. Света много.И Бог ничего не спросит. Он ждёт ответаОт пьяного человека в костюме Бога.Бессмертие концентрируется. СначалаМы были чисты, свободны, пьяны, красивы…Да, музыка здесь жила, и она – звучала…Теперь она стала центром. Ретроспективы.
Ноктюрн
В перспективе зима и зима помимо.Мокрый снег за окном и трамваи хором.В сигаретном ноктюрне густого дымаТемнота продлевается коридором.Мы настолько одни, что уже не надоНи заученных фраз, ни чего-то кроме.И по принципу мёртвого звукорядаРаспадается всё, что звучало в доме.На участке молчания нет кадастра,Но струится ноктюрн, как морфин по венам,И о выцветший постер Фиделя КастроГолос Фрэнка Синатры стучит рефреном.Нет порядка, есть вещи плюс их природа,Ведь в холодной квартире сугубо самиБез вмешательства смерти любого родаЗеркала укрываются простынями.Распадаются тени на обелиски,Бытиё формирует структуру быта,И в ещё недопитой бутылке вискиПродолжается пасмурная сюита.Мы настолько вдвоём, что уже не надоРепетиций, поскольку в таком театреМожно даже отсутствием звукорядаНа любом языке подпевать Синатре.Квадратура луны до того некстатиИскажает ноктюрн, что трамваи хоромЗамолкают везде, где зима в квадратеЗаметает молчание. Коридором.