Кощуна о женстве

И стало железным оголовье боевой рогатины. И стало железным хищное жало стрелы. И топор. И меч ножной. Берегись медведь, владыка леса, ибо нет у тебя силы на железную рогатину. Берегись, буй тур, владыка степи, ибо нет у тебя крепости от железного жала злой стрелы. Берегись, быстрый волк, берегись, коварная рысь, берегись и сам Великий темный Бор сырой, ибо нет теперь никого, кто встал бы, чванясь силою, быстротою, хитростью на пути рода славянского.

                                                                   Разве что другой род.

                                                                         Железный же.

                                                                          Человеческий.

И закрылись головы мужей железными шеломами. И закрыла грудь мужей железная рубашка кольчатая. И глубже стали рвы и выше валы с частоколами у градов славянских.

                                                           И возникли на конах Слободы.

                                                                           Кон – конец.

                                                                       Грань – граница.

Рубеж исконных – отчич и дедич – владений рода славянского.

                                                                                 Кънъ,

как пращурами выговаривалось.

И сели в тех Слободах дружины боярские воинские кон от врага стеречь. А старшой меж той дружины воинской, меж хоробрых побратимов-бояров, сказал о себе с приличной гордостью:

                                                                           Кънъ-де Язъ!

                                                         И поклонился Чуру Оберегателю.

***

                                                         Валом валит отродье поганое, семя змеиное на Землю славянскую.

                                                                               И сарматы.

                                                                                 И гунны.

И иные прочие, имени коих не вем, ибо тьмы их и тьмы. Изнемогает в боях Слобода. Много должна держать она в стенах своих мужей крепких, зрелых возрастом. Многих отрывает от труда на род. Не осилить бы градским такой тягости,

                                                                                    но,

                                                 велика сила огненного искуса кузнечного.

Исхитрились градские. К палке сошной, коей в вертоградах ковыряли бабы землю, приделали хитроумно железный конец-лемех. И вышел из рук искусных плуг. И впрягли в тот плуг мужи волов и лошадей, и навалились на лемеха могучею десницей, ибо где взять женству силу для плуга?

                                                И пошел за плугом Микула Селянинович.

                                                                И потек в грады хлеб.

                                                                         Много хлеба.

И везут роды Слободам дани охотные, добровольные. Чтобы служили. Чтобы кон сторожили. Чтобы не знали ни в чем ни нужды, ни тягости. Боярское дело – бой. Вот пусть бояр и бьется, чтобы родам битыми не быть. А кому с плугом-оралом землю орать, и без них найдется. Ай и в Слободах жизнь полегче пошла. Мужи сытые, в деле ратном таровитые, лаской родовой согретые. Бережет их род, пестует, от себя отрывает, в слободу посылает. В градах и в холода многие в поскотине ходят, а в Слободе каждый бояр в ягу меховую тулупную одет.

                                                  Появились меж боярами мужи седовласые.

                                                      Заниматься стали всяким досужеством.

                                                 В многих хитростях искусных стали сведущи.

Научились исцелять раны рваные, раны колотые, раны рубленные. Научились складывать кость раздробленную, научились врачевать язвы гнойные. Стали пестовать, беречь, лелеять знание,

                                                                    Слободское знание,

                                                                              особое.

                                                          Даже ведьмы иного не ведают.

Ведуны берегут его ревностно, охраняют строго, опасливо. С градскими ведьмами не делятся. Завистлив старичок-ведунок. И взглядом жаден.

                                                                 А ведьмы что же?

                                                                      Да ничего.

                                                                  Посмеиваются.

                                                  Ведьмам с ведунами делить нечего.

С болезнями живыми люди к ним идут. За водами их травными живыми, отварными. С раною, железом учиненною – к старичкам в Слободу. Их вода мертвая, из бродилого зерна огнем воскурена, из курного пара водой осаждена.

                                                                   Но помогает.

                                                                  А то что же…

Вспарывает плуг чрево Земли. И бросает рука пахаря щедрое семя избранное в лоно ее.

                                              Прими семя се, мать-сыра Земля.

А Ты, Стрибог Сварожич, пригони ко времени тучи тучные. А Ты, Перун Сварожич, заставь их пролиться влагою дождей теплых ласковых. А ты, Даждьбог Сварожич, обогрей Землю внуков своих.

                                                                    И Ты,

                                                           Велес Сварожич,

Ты, скотный бог, умножь стада родовичей твоих. Пусть будут тучны коровы их, ягловы шерстью овцы их, жирны свиньи их, бесчисленна птица их, сильны лошади.

                                                       И ты, Водяной Дедушка,

гони рыбу в сети их. А уж они тебя в весенний день урочный порадуют, кобылкою пожалуют молодою сладкою, неезженой.

                                             Кто сказал, что не знает Земля отцовства?

                                                                     Знает.

С тех самых пор, как легла в родовых полях первая плужная борозда.

                                                  Ах, да… чуть было не позабыл…

                                                  Благослови и ты, мать Мокошь.

***

                                                                                          Учись, девынька. Примечай, милая, прилежно…

                                                                           И учатся.

                                                      У коих трав вершки собирать,

                                                           У коих корешки брать,

                                              У коих деревьев брать листья, почки,

                                                                                           плоды или завязи.

                                                                        И когда брать.

                                                                        В кое время года.

                                                                       А то и месяца.

                                                              И даже в коий день да час.

Сорок сороков разных трав целебных ведьмам ведомо, чтобы людей лечить и скотину. А уж сколько их знает сама Баба Яга – этого и счесть нельзя, и чисел нет таких.Учатся девыньки. Берут их с собою ведьмы в лес. По весне. На первый большой сбор.Туесами несут в град почки березовые, тополиные, сосновые, кору дубовую, калины, крушины.

                                                                      Примечай, девынька.

Соснову почку надо резать ножиком. Березову бери прямо с веточкой. Высушишь, обмолотишь веточки, почки и ссыплются. Работа идет от света дотемна. Промедли, и проклюнутся почки листиком, пойдут луковицы в рост, корешки в стебель.

                                                                                 И все.

                                                                                 Конец.

Останешься без волшебных снадобий, станешь Марам добычей легкою, трудитесь, девыньки, старайтесь, работайте.