Кошак

— Почему именно вирус? Знаешь, это даже символично. Мы дали людям иммунитет. Некоторые оказались настолько глупы, что не захотели его приобретать. Какова их судьба? Вирус их убил. В целом, только так и может выжить человеческая популяция. Ты можешь холить и лелеять одну клетку тела. Молиться на неё. Не давать организму убить её, не давать ей отмереть, чтобы на смену пришли другие, молодые клетки. У нас другой подход. Мы легко меняем отжившие клетки. Потому что только так популяция будет жить. А отдельный человек — это клетка, минимальный атом общества. Порой приходится отторгать целые социальные ткани… с такими атомами. Это — плата за развитие популяции. Так всегда происходило в истории. У нас свой способ выбраковки, у других может быть свой — но именно мы уже столько тысячелетий успешно ведём свою Экспансию, а другие не способны сдвинуться дальше тех технологий, какие достались им от прошлого… Вот так-то, кот. А теперь скажи мне: ты сам — к какой категории принадлежишь? Тех, с дыркой в заднице, или этих, с взором горящим?..

— «Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок…» — несколько отрешённо продекламировал я. — Только, сдаётся мне, в этой сказке всё несколько утрировано. Твои, с взором горящим, как показывает практика, тоже уязвимы. Даже со сверхчеловеческими способностями и чудовищным упорством они имеют предел психологической выносливости. Наверное, я тот, кто способен этот предел продлевать. Делать техобслуживание, продлевая ресурс «девочек со взором горящим». Мозги вправлять, одним словом. Занятно, не находишь?..

Республиканка от моих слов поперхнулась заготовленной колкостью. Загрузилась, так что далеко не сразу смогла ответить.

— Вот не ожидала… Но, наверное, если бы ты не ставил такие вопросы, не был бы тем, кем являешься… Мне нужно обдумать твои слова.

— Обдумай. Мне и самому это было бы нелишне сделать… Ты сама-то какое место в Сопротивлении занимаешь?

— Я… Кот. Это прозвучит странно, но я — единственная женщина в его руководстве. Меня можно было бы назвать его совестью, но это не совсем так… Скорее, я тот человек, который тянет на себе всю рутину. Женский темперамент для этого подходит как нельзя лучше, особенно биологической ариалы, великолепно натасканной для агентурной работы.

— Что, свалили на тебя всё мужики? Как знакомо[9]…

— Иди ты! — возмущение Нимфы было таким искренним, но что-то в нём было не так. Какая-то грусть ощущалась, недоговорённость… Впрочем, я не стал её мучить ещё больше. — Скажи лучше, какие цели в организации у тебя.

— До встречи с тобой я планировал собрать картотеку подпольщиков и организовать разгром ячеек в столичном мегаполисе. Теперь теряюсь. Видимо, всё это и так известно Дальней разведке.

— Зачем теряться? — промурчала девочка, приподнимаясь на локте и заглядывая мне в глаза. — Такой милый мальчик не должен теряться! Собирай свою картотеку. Только не предпринимай никаких активных действий без одобрения Дальней разведки. Но главное — делай то, что от тебя требую я.

— Вербуешь?

— Уже, милый, уже. Куда ты теперь от меня денешься?

— И что я должен делать… прямо сейчас? — голос непроизвольно сорвался в хрипотцу. Меня натурально возбуждала эта зависимость от коварной разведчицы с многообещающим именем богини плодородия.

— Я должна подумать… — ладошка Нимфы пробежалась по моей груди, ероша волосяную поросль. Возбуждение становилось нестерпимым. — Ты заменишь исполнителя одного плана… Меня смущает слабая его подконтрольность разведке… А дальше будешь действовать по обстановке — у тебя для этого есть все возможности. Например, можешь красиво «слиться», как до того бежал. Мне только нужно будет переговорить кое с кем.

— Вот что, девочка, — я всё же справился с рвущим тело и разум желанием. — Не смей использовать меня втёмную. Я хочу участвовать в ситуации принятия решения.

— Почему бы и нет?.. Псионец запросто может выдвинуть такое требование… А ты неплохо вжился в роль, милый.

— Возможно потому, что кровь не обманешь?

— Возможно. Сейчас я вызову одного человека. Мы поговорим. Ты будешь полноправным участником беседы. Но смотри, не переступи грань.

Слова разведчицы не сильно расходились с делом — впрочем, как и всегда. После того, как я убрал поля, и мы приоделись, она принялась упорно кого-то вызывать. Креслице, в котором разместилась девочка, окуталось веерами голограмм, закручивающимися вокруг, точно воронка набирающего силу торнадо. Пальчики республиканки сновали по воздуху, давая фору пользователям планшетов с моей малой родины. Девочка сейчас больше всего напоминала магиню, раскручивающую вокруг себя персональный шторм.