Кошак

Понимание, что пришло время настоящей игры, ударило набатом, разнеслось по венам гулкими «вздохами» сердца. Мои когти, это оружие последнего шанса валькирии, покинули пазы, чтобы подарить не смерть — жизнь. Тело прелестницы вмиг оказалось в плену звёздного металла. Если бы женщина могла, она бы подалась им навстречу, но сладостный плен казался абсолютным, будоражащие воображение острия заняли наиболее чувствительные зоны, протянувшись от них дальше, превращая в эрогенные зоны вообще всё тело одержимой желанием женщины. Она отдалась вся, разом, без остатка. Я мог сейчас делать с ней всё, что мне заблагорассудится, лепить её, как пластилин. Однако сам принял этот жест с глубоким трепетом, точно хрустальную вазу — взял эту девочку, лишь чтобы подарить ей столь вожделенное удовольствие; подарить ощущение защищённости, заботы, правильности, жизни…

Спустя, казалось бы, целую вечность, я лежал на кровати на боку, вытянувшись, опершись на локоть, и любовался своей разведчицей. Удивительная женщина! Другую бы на её месте, после нескольких часов утончённых ласк и бесконечного калейдоскопа оргазмов, уже вырубило бы, а республиканка лишь энергичней погрузилась… в работу. Чем-то это напоминало массивную звезду. Та тоже, чем больше отдаёт энергии с излучением вовне, тем сильней разогревается. Только звезда обязана этим гравитационным силам сжатия, делавшим её теплоёмкость отрицательной, а Нимфа… даже не знаю, каким силам заложило душу это неземное создание.

Брюнетка расположилась на полу, аккурат у голографической имитации окна в лиственный лес. Из обширного «проёма» лился несмолкающий птичий перезвон, изливался чудесный аромат трав в солнечном ореоле. Пирамида солнечного света конусом ниспадала на замершую в позе лотоса республиканку. Казалось, та вся светится этим отражённым светом, ещё и усиленным отблесками раскрытых вокруг голограмм.

Изящное тельце казалось прозрачным, сотканным из этого нереального света. Аккуратные грудки капельками росы топорщились вверх, подставляя свету крупные горошины сосков. Девочка по сравнению с другими республиканками была чуть меньше среднего роста, хрупкая, миниатюрная — ну натуральная внешница, идеал красоты Конфедерации. Такую хотелось окружить заботой, обогреть, приласкать… Если не знать, какой неостановимый моторчик пульсирует в этом обманчиво податливом тельце. Тем не менее, я проникся её обманчивой беззащитностью. Улыбался, любуясь сотканным из света силуэтом, на какое-то время позабыв собственные переживания. Даже кошки вылетели из головы. Кошки…

Новая мысль заставила встряхнуться. И хотя девочки себя сейчас никак не проявляли, они постоянно незримо присутствовали рядом. Смотрели моими глазами, проникая через коммуникатор словно бы в сами мысли… А если мужик пялится на женщину — какие у него могут быть мысли?.. Правильно, явно не о супружеской верности.

«Кошки. Это не то, о чём вы подумали», — сказал одними губами.

«Вот как? — раздался насмешливый голосок Сай. — Сначала ты ублажаешь эту девочку. Ублажаешь очень чувственно, порывисто, с душой — уж я-то знаю! — а потом тупо лежишь на кровати и любуешься ею. Должно быть, это просто недоразумение. Хотел сделать девочке лечебный массаж, а оно вон как обернулось… Да? Я права?»

«Не ёрничай, рыжая, тебе не идёт, — поморщился. — Ты же видишь, она очень несчастная республиканка. Скучает. Вдали от своей любви, в чужом менталитете, без надежды в любой момент оказаться среди своих. Мне хочется её немного обнадёжить. А сейчас я просто любуюсь… без сексуального подтекста».

«Сай, не дёргайся, — неожиданно пришла на помощь Милена. — Он прав. Что бы с ней ни делал — разговоры разговаривал или трахался — всё едино. От этого ничего не изменится. Ни в наших отношениях, ни в нём. И рядом он всё равно не окажется».

Снежка предпочла промолчать. Видно было, ей стыдно за эту импульсивную вспышку. А вот у меня от резкого вмешательства Старшей закрались нехорошие подозрения.

«Ми. Скажи, сколько вас одновременно на канале?»

«Одна, дежурная, постоянно следит за ситуацией. Остальные бдят в полглаза».

«Остальные — то есть все?!»

«А ты как думал, кот?! Естественно, всем интересно поглазеть на твою первую операцию. Тем более такую «острую», с сексом, яркими откровениями и разборками».

Ответ сестры заставил порядком загрузиться. Нимфа тем временем словно почувствовала изменение тональности направленного на неё внимания. Подобралась. Одна из фоновых голограмм развернулась перед её лицом в полный объём. Я отчётливо разглядел молодого чернявого паренька, с плотно стиснутыми в полоску губами и упрямым взглядом из-под бровей «домиком». По комнате разносилось его тяжёлое дыхание.

— …сделаю это! Они не имеют права жить! Не имеют, понимаешь, Ранэ?! — видимо, перед собой парень видел сейчас не хрупкую девочку, а мужчину-собеседника. Скорее всего такого же молодого, и явно из того же сопротивления.