Кошак

— Забудь всё, что тебе только что сказали, — чеканя слова, проговорил я, извлекая имплант. В мгновение оказался рядом с ошарашенным подпольщиком и придавил тому горло когтем. — Если хоть кому-то обмолвишься, что псионца… какие-то су… драные… ты не жилец. Понял?!

— Д-да, — задушено пропищал Горм.

— И ты тоже помалкивай, Минс. Мне тебя любить тем более не за что.

— Прости, Край. Само вырвалось…

— Ещё раз вырвется — язык отрежу. Это было первое и последнее предупреждение.

Я отбросил прочь довольно массивное тело подпольщика. Щёлкнули зубы — он хорошенько приложился о стену головой и спиной, но смолчал.

— В общем, вы тут решайте. Как мне побыстрей документы состряпать. А я пока чего-нибудь отобедаю. Ты ведь не против, Горм?

— Н-нет, — выдавил страдалец, всё ещё не до конца пришедший в себя от удара.

Стефи сидела в кресле за рабочим столом и читала лежащую перед ней расшифровку экстренного сообщения от одной из ячеек столичного мегаполиса. На самом деле, читать там было особо нечего, всего лишь пара скупых строк: «На нас вышел псионец. Что нам с ним делать». Но столько в этих словах скрывалось тайных смыслов, столько экспрессии читалось между строк!

Как и авторы послания, она также не представляла, что можно сделать с псионцем. С ним вообще-то могла что-то сделать лишь боевая группа Ордена, да и то не со стопроцентной гарантией. А уж с псионцем, столько лет — Сектор был реколонизирован без малого десять лет назад, и не вызывало сомнений, что псионец пробыл здесь всё это время — благополучно мимикрирующим под добропорядочного республиканца… Тут, скорее, он сам делал с подпольщиками, что хотел, и эта шифровка была их криком души, попыткой разжалобить начальство и перекинуть на него свою проблему. Огромную, непредставимую для рядового подпольщика проблему. Потому что даже она, столько лет посвятившая освободительной борьбе народа Штарнии, не знала путей её решения.

Однако по всему выходило, что именно ей придётся эту проблему решать. По логике, псионцу наверняка что-то нужно от членов её Организации. Он — как стихия, как прилипчивые божки первобытных людей. А как предки разбирались с божками? Правильно, они их всячески умасливали, в том числе… подношениями. Нужно дать псионцу то, что он хочет, и забыть об этом форс-мажоре, как о страшном сне. Ещё был вариант слить псионца Службе Контроля, но там всё было отнюдь не очевидно. Можно запросто подставить под удар целую сеть вовлечённых ячеек. Глупо думать, что псионец станет молчать, если его возьмут живым. Что ему до рядовых подпольщиков?..

Так или иначе, но решение Стефи сама принять не могла, нужно было получить необходимые инструкции. Поэтому она принялась открывать одну голографическую проекцию за другой, и вскоре обвешалась целым ворохом пиктограмм и работающих программ — чем-то неуловимо напоминая в этот момент республиканку из центральных миров за работой.

Наконец все вопросы были утрясены и все инструкции получены. Перед женщиной лёг новый лист распечатки, на котором оказалось ещё меньше текста, чем на предыдущем. «Подключить псионца к работе» — гласила вполне однозначная скупая фраза инструкции. Стефи ещё раз перечитала ответ, после чего положила рядом обе бумаги. «На нас вышел псионец. Что нам с ним делать» и «Подключить псионца к работе» — при всей скупости текста, он, тем не менее, многое мог сказать опытной подпольщице. Она даже поймала себя на том, что невольно получает удовольствие от сравнения этих двух коротких посланий.

Если первое было всё проникнуто экспрессией, вмещало в себя панические нотки, то второе, напротив, было предельно сухим и конкретным. Тот, кто давал инструкцию, был абсолютно уверен в своём решении. Странно. Как можно быть в чём-то уверенным… с псионцем? Все части пазла, при их сложении, рождали нечто необычное, подозрительное, непонятное. Для женщины было очевидно, что рядовые подпольщики просто не справятся с выполнением столь простой на первый взгляд инструкции. Как можно подключить к работе… псионца? Организация — предельно структурированное, дисциплинированное социальное образование. И псионец — предельно разболтанный, беспардонный и чудовищно взбалмошный одиночка. Что их может связать воедино? Стефи не знала. Зато знала, что именно ей придётся выработать решение, каким бы сложным и противоречивым оно ни оказалось.