Корректировка

Рыдала она ровно пять минут, а потом решила – хватит, так можно в лужу растаять, как Снегурочка. Всхлипнула в последний раз, подождала, когда высохнут слезы. Потом достала зеркальце и косметичку и принялась наводить марафет.

«Я расчетливая стерва, – сказала она себе, – я пропитана цинизмом, как селедка солью. Я его недостойна, а он не тот, кто мне не нужен».

Она похоронила имя Феликс в своей душе, обвела могилку черной траурной рамочкой, сверху покрыла алыми гвозди́ками и поклялась себе больше никогда в эту рамочку не заглядывать.

* * *

Когда я приехал на вокзал, круглые часы на фасаде показывали три часа пятнадцать минут. Оставшиеся сорок пять минут следовало чем-то занять. Я послонялся по площади мимо торговых палаток: «Табак», «Пиво - воды». Заглянул в стеклянный павильон «Обнорский сувенир», потаращился на витрины с сувенирной фигней. Купил пломбир в киоске «Мороженое». Потоптался возле стенда «Их разыскивает милиция».

Ну и рожи… Даже не рожи, а хари протокольные! Мрачно-зловещие, с отчетливо выраженными преступными наклонностями, всё как завещал Ломброзо. Вообще, складывалось впечатление, что все они близнецы-братья: что Вдовин Петр Фёдорович, 1929 года рождения, что Хорошаев Олег Митрофанович, родившийся в 1941 году, что Корявин Сергей Васильевич – вовсе мой ровесник, с 52-го. Вдобавок все трое были домушниками. Точно также, словно родные сестры-погодки были похожи сорокалетняя Хвостова Элеонора Казимировна и Шелудюкова Тамара Михайловна, прожившая на свете двадцать пять лет.

Вся эта гоп-компания пока-что разгуливала на свободе в отличие от своих портретов, надежно заключенных под стеклянной витриной, запертой на висячий замочек.

Чуть поодаль, видимо, чтоб не скомпрометировать себя близостью к преступному сообществу, располагались точно такие же витрины с разворотами советских газет: «Правда», «Известия», «Красная звезда». К ним я подходить не стал, отправился на вокзальный перрон, где вечно толчется множество людей, так же как я не знающих, чем себя занять. Нашел лавочку в тени и усевшись на неё стал равнодушно наблюдать за вокзальной суетой. Затем вспомнив про ИКР, достал из сумки футляр с очками. Жорик посоветовал общаться с ним.

Извлек очки нацепил на нос. Ну давай, пообщаемся.

– Ты кто? Только, чур, не говорить, что ИКР!

– Я сервер, связывающий носителя с информационной средой.

– Что за среда такая?

– Ответ на данный вопрос не имеет смысла для носителя, так как он содержит физико-математические термины и понятия, в которых носитель не разбирается.

– Звучит немножко оскорбительно, – усмехнулся я.

– Это факт, – был мне ответ, – а факт не может никого оскорбить.

– Ещё как может! Хорошо… давай общаться менее формально. Обращайся ко мне на «ты» и по имени.

– Хорошо, Феликс.

– А к тебе, как обращаться? Придумай себе имя.

– Кир, – в туже секунду последовал ответ.

– Кир, в смысле Кирилл?

– Нет, это просто более благозвучная версия моей аббревиатуры.

– Ладно, с этим разобрались. Что ты можешь, Киря?

– Вопрос слишком абстрактный. Требуется уточнение.

– Ну… ты способен только выполнять команды, или проявлять инициативу тоже можешь?

– Я проявлял инициативу, когда ты подвергся агрессии у дома Альбины. Если тебя интересует моя способность к абстрактной мыслительной деятельности, то она развивается по мере времени общения с тобой и поступлений новых порций наноимплантов.

– Кстати, почему Альбина не хочет со мной общаться?

– Она хочет и боится этого. Для женщин данного психотипа, независимость от мужчин является императивом. При общении с тобой, она теряет контроль над эмоциями и чувствами, поэтому будет тебя избегать. Советую, не травмировать психику Альбины попытками общения – это может привести деструктивным действиям с её стороны. Например, она может сообщить о тебе властям.

– Ох, ни хрена себе! А перевоспитать её нельзя?

– Инъекция наноимплантов, может как повысить, так и уменьшить эмпатию субъекта по отношению к тебе. Но использование данного метода рекомендую лишь в том случае, если она сама попытается связаться с тобой. Напомню, что в этом мире достаточно женских особей, на любой вкус, подходящих для общения без принудительного воздействия.

– Хм… я подумаю над этим. А что Геша? Правильно ли я поступлю, сообщив ему правду о себе и своей миссии?

– Геннадий предрасположен к тебе, Феликс, что и выражалось в вашей детской дружбе. Ваше расставание несомненно оказало отрицательное воздействие на его слабую личность, что со временем привело к печальным последствиям. Ввод имплантов рекомендую.

– Думаешь, без них не поверит?

– Скорей всего поверит, но поскольку субъект будет посвящен в чувствительные детали миссии, возможность корректировки послужит дополнительной страховкой. Наноботы в любом случае не повредят и, если не обновлять, со временем растворятся в организме.

– Окей, – я глянул время, – семнадцать ноль одна. Кир, а ты не можешь позвонить Геше?

– К сожалению, Феликс, отсутствие в этом времени цифровых технологий, не дает мне такой возможности.

* * *

Трубку Генка взял сразу, словно сидел возле аппарата.

Так, оно, впрочем, и оказалось.