Коровы

— Вы, коровы, тут рассуждаете про Козла-провокатора иллюзорно, забыв про Божественные законы… Во-первых, ни в одной Божественной сущности не содержится ничего отвратительного и ужасного в силу закона поглощения черного белым, и если даже что-то такое возникло, скотина избавляется от этого омовением в светлом ущелье, очищая от всего нехорошего свое изначально чистое, светлое скотское дно, и, к тому же, Козел-провокатор оказывает неоценимую услугу и Пастухам и скотине, избавляя первых от жестокого обращения с особями, которых приходится насильно, используя грубые методы, загонять на левые скотобойни, поскольку по собственной воле никакая скотина, конечно, не хочет туда идти, вторых же, как вы только что видели, хоть и обманывает, но успокаивает и, тем самым, психологически подготавливает к ужасному наказанию… Конечно, в потусторонней иллюзии проекции Козла-провокатора, которые находятся там как в виде редких бесплотных теней, так, кстати, и в виде бесплотных козлов, приставленных к скотобойням — величина отрицательная, но здесь не иллюзия, не забывайте об этом… Другой же козел — посредственный сочинитель с Большой дороги Художников, то есть сущность нашего стада, не относящаяся к великим, — на примере Козла-провокатора, работа которого не только полезна, но и требует выдающегося ума для тонкого подхода к скотине, решил прославить весь козий вид, который как в Божественном стаде, так и проекционном нигде находится как-то в тени и привлекает к себе мало внимания. Для этого сочинитель-козел описал трагедию сердца Козла-провокатора, когда тот, сам того не желая, вынужден выполнять не очень красивую миссию, подчиняясь тем особенностям своей сущности, которыми наделил ее при рождении разум недосягаемых сфер, или, как утверждает бык Иллюзор, само окружающее пространство. Опус этот про сердце Козла дошел до Хозяина, но не вызвал ни смеха, ни слез — высший разум определил, что чего-то тут не хватает, и скорее всего, не хватает таланта у автора… И тогда козел-сочинитель обратился к Большому Художнику Вилли — как посоветует тот превратить этот невыразительный опус в трагедию? Вилли долго не думал и сразу сказал: «Поменяй лево на право, и будет трагедия…» И действительно, когда лево поменялось на право, получилось, что Козел-провокатор уводит десять несчастных коров не смотреть иллюзорные видения, но заманивает их на реальное поле сражений, где они погибают от ударов бычьих лбов, рогов и копыт, а одна из коров, пытаясь спастись, убегает и тонет в болоте. Утопление в болоте уже рассмешило Хозяина, но трагедию эту рассказывать в Божественном стаде он запретил, потому что дело в этой истории касалось напрямую коров, мучения и гибель которых могли бы вызвать у сущностей вполне объяснимое возмущение, а самого Козла-провокатора скотина могла бы возненавидеть. Но в потусторонней иллюзии, где в роли коров значились их бесплотные призраки, весь этот бред с поворотом направо и утоплением в болоте пришелся по вкусу, и сострадание вызывала не только гибель мертворожденных теней, но и глубокая травма души, которую получила проекция Козла-провокатора. Тем самым потустороннее мышление уводилось от понимания реального положения вещей, а это уже являлось полезным воздействием на несуществующий мир, которое происходит — на вашем моменте движения — по воле Создателя и желанию Намерения, стеревших на небосводе своей невидимой губкой любой намек на отображение великой, реальной Божественной плоскости и, разумеется, великих событий, происходящих на ней…

— Значит, хороший, безобидный Козел, — переменила свое мнение Овсянка.

— Да, просто Козлик с особым характером! — согласилась Ириска.