Читаем Корона скифа полностью

— А всё же надо вам быть осторожнее! — заметил Потанин, ваши тайники? большая выручка для нас, за нашими квартирами следят, а здесь можно хранить и бумаги, и наше знамя. Надо бы нам еще написать гимн будущей Сибирской демократической республики.

— Я бы лучше назвал это Соединенными штатами Сибири! — сказал Пичугин…

— Давайте, братцы, споем Гуадемаус! — воскликнул Ядринцев, — я верю, что университет в Томске будет, и будут ходить по городу юные и прекрасные студенты, и будут петь наш гимн.

И все с воодушевлением запели:

— Виват академиа, Вивант профессорес!..

В этот момент раздался страшный грохот, звон стекла, сразу в двух окнах были выбиты рамы, и люди в гороховых костюмах просунули в комнату руки с пистолетами:

— Не двигаться! Полиция! Вы арестованы!

Тотчас же раздался в сенях дикий рев и выстрелы.

В комнату вошел Евгений Аристархович в своем повседневном гороховом костюме, потом- Шершпинский, а за ним — человек со многими фамилиями.

— Перепугин! — сказал Шершпинский своему помощнику, — для чего ты испортил вещественное доказательство? Как ты смел?

— Прощу прощения, но была внезапность, скелет огрел меня кулаком по лбу…Внезапность.

— Мало бы что внезапность, для чего же ты расстрелял его, а затем еще и разбил вдребезги? Скелеты не кусаются, надо мужество иметь, если служишь в полиции.

— Виноват!

— Вы все встаньте лицом к стенке, — скомандовал обитателям заимки Шершпинский. — Я вам покажу, как крамолу разводить! Ботаники, грамотеи! В газеты пишете. Скелеты в сенях держите. Сгною в тюрьме. Дерьмо свинячье!

— Попрошу без оскорблений! — воскликнул Потанин, — вы за это ответите!

— Молчать!

Гороховые костюмы распороли ножами диван, выпустили пух из подушек, простукивали стены, полезли на чердак.

— Я напишу о ваших бесчинствах в газету! — пригрозил Ядринцев. И опять раздалось:

— Молчать!

Через некоторое время Перепугин сказал Шершпинскому:

— Господин полицмейстер, у них расчлененный труп в чемодане лежит!

— Тэ-экс! Оч-чень интересно! — заложил руки за спину Шершпинский, — ну-ка, ну-ка, ах, злодеи! И еще собираются в газету писать!

Скуластый Серафим Шашков рассмеялся.

— Еще и хохочет! Злодей! — воскликнул Перепугин.

— Да ведь это муляж! — пояснил Серафим, — я привез его для одного Иркутского врача, который хочет открыть фельдшерскую школу.

— Разберемся!

В это время вернулись гороховые костюмы:

— В матице тайник! А там — зелено-голубое знамя, и зелено-голубые шапочки, и прокламации! И еще зловредное издание под названием "Колокол"! Кроме сего, обнаружены наброски "Гимна Сибири", чертеж сибирского герба с одноглавым черным орлом.

— Вот это уже бунт против государя императора! — воскликнул Шершпинский, — не зря Потанин был связан с анархистом Бакуниным, который ныне купается в Италийских морях вместе с масоном Гарибальди! Ах, ученые! Писатели! Преподаватели! Я им пропишу Соединенные Штаты Сибири!

Связать их всех, звонарей колокольных, посадить на телеги и — в тюремный замок! Попытаются бежать, стреляйте! Бунтовщики! В газеты они напишут! Я вам так пропишу, на всю жизнь запомните!

Евгений Аристархович сказал Шершпинскому:

— Главный притон закрыт, остались еще кое-какие, пока что следим… Господин жандармский полковник Герман Иванович Плюквельдер распорядился всех изловить…

<p>16. ВРЕМЯ СОБИРАТЬ</p>

Лето прошумело дождями, грозами, ароматными ветрами. Было много трудов, в поле, в бору. Был медовый Спас, и Спас яблочный. Настал Иоанн Предтеча, когда креститель гонит птицу далече.

Новый губернатор отписал в Омск генерал-губернатору Панову, о том, что сумел раскрыть крупнейший в истории страны заговор бунтовщиков- сепаратистов. Можно сказать, спас Отечество. Лерхе был очень доволен началом своего губернаторства. Да, скажут в столице — не лыком шит!

Отметил Герман Густавович и роль в этом деле назначенного им нового замечательного полицмейстера.

В короткое время Герман Густавович обставил дворец свой, сменил половину людей в губернском управлении, что и неудивительно: новая метла всегда по-новому метёт.

К нему записывались на прием золотопромышленники, купцы, люди разного звания, каждый со своим неотложным делом, а он после победы над крамольниками, отбыл в вояж, с инспекцией горных заводов Алтая и для знакомства с обширной губернией своей.

Отъезжал с помпой. Это стоило посмотреть. Сорок экипажей. Челядь, повара, две польские красавицы, жительницы гостиницы Кроули, совершенно одинаковые, с одинаковыми родинками на щеках. Им-то что в экспедиции делать?

Ехал с губернатором князь Костров, ехал еще в качестве хроникера Олимпий Павлов. Вот кому повезло-то, губернатор не только не сократил его с должности в управлении, но и приблизил к себе.

За кортежем тянулись телеги и возы с продуктами, оружием, предметами быта. Скакали впереди и сзади кортежа до зубов вооруженные казаки. Возле Белого озера епископ Порфирий Соколовский прочел напутственную молитву, кортеж освятили.

Трубач протрубил в золотую трубу. Кони зацокали копытами. И губернатора след простыл.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги