Корона из перьев

В конюшне было темно, тишину нарушал только тихий шелест соломы под копытами спящих животных. Вероника наслаждалась ею, поглаживая на ходу коней, шепча им ласковые слова. Потом заглянула на псарню, где спали гончие, – несколько псов сонно помахали ей хвостами.

В трапезной почти никого не было, и Вероника не спеша съела теплую овсянку с медом. Морра уже вовсю суетилась, но нашла время подмигнуть Веронике и сунуть в руки яблочко.

Вероника кое-как выдавила улыбку и, накрепко запечатав разум, мысленно попрощалась с кухаркой.

* * *

С первыми лучами солнца, как и приказал коммандер, Вероника явилась в Гнездо на службу.

Ей не терпелось увидеться с питомицей. Может, тогда появятся силы сделать то, что положено?

За самками присматривал местный анимаг по имени Эрскен. Они вместе с Бериком выросли в Петратеке, и он был опытным заводчиком охотничьих соколов, потому коммандер – не без помощи Берика – и нанял его.

Эрскен явно занимался не своим делом. Помрачнев, он честно признался Веронике, что в его обязанности входит кормежка и уборка в клетке. А еще каждый день он выпускал фениксов на прогулку, когда летали другие особи. Случку, как ее тут называли, устраивали раз в месяц, и, как видно, безуспешно – если не считать успехом одно-единственное яйцо, да и то, наверное, самка понесла еще на воле.

Крыши у Гнезда не было, и наверху, в нескольких сотнях футов от земли, виднелось синее небо, однако самые нижние уровни утопали в тени и прохладе. Сюда не проникало утреннее солнце.

Эрскен устроил Веронике обход, показал мастерские и кладовые, но она почти ничего не видела и не слышала. Думала только о Ксепире. Наконец они спустились по лестнице с галереи, огибающей круглый зал, и оказались во внутреннем дворике.

Перед ними раскинулся вольер.

Просторное и чистое, это место все же оставалось клеткой – высеченной прямо в толще камня. Прутья решетки закрывали ее с обеих сторон: с той, где она переходила в Гнездо, и сзади, откуда открывался вид на ущелье и крутые скалы. Рядом с первым вольером располагался второй, точно такой же, только темный и пустой – видимо, ждет еще самок, мрачно подумала Вероника. Пара загонов напоминала тюремные камеры.

Из темноты вольера донесся шорох. Внезапно, почувствовав близость хозяйки, Ксепира метнулась ее поприветствовать. В клетке было довольно высоко, фениксам хватало места, чтобы взлетать на стены и сидеть там в расселинах, а ширины – чтобы перелетать с одной стены на другую. Эрскен, удивленный таким теплым приветствием, улучил момент и наполнил поилки из стоявшей поблизости бочки.

При звуке льющейся воды показались и другие две самки. Правда, настроены они были куда настороженней. Та, что подлетела ближе, оказалась ненамного меньше самой Ксепиры; глаза у нее горели любопытством. Другая – крупнее; кончики ее пурпурных гребня и хвоста были практически черные, и она излучала только холод, ярость и ненависть. Отстранено посмотрев на Веронику, птица распушила перья, отчего показалась еще крупнее, а после вернулась в тень. Она явно была очень стара, но вот насколько – Веронике понять не удалось. Феникс накрепко запер свой разум.

Ксепира нетерпеливо просунула клюв в широкий промежуток между прутьями, и Вероника, убедившись, что Эрскен занят, нежно погладила питомцу. После всего, что произошло, Ксепира по-прежнему хотела быть рядом с ней, любила ее. Вероника принялась искать слова: попросить прощения, ободрить, – но поняла, что и без них обойдется. Ксепира и так все знала. В конце концов, они же связаны узами, и хотя потребуется время, чтобы укрепить этот мостик, сам он никуда не делся. Ксепира видела, что у Вероники на сердце.

Накопилось бесконечное множество вопросов: где питомица была, что случилось за время разлуки, – но Вероника решила, что это подождет. У них впереди вечность, чтобы наверстать упущенное.

Вероника провела пальцами по шелковистым перьям на шее Ксепиры. Нащупала крохотный шрам на плече – там, где накануне ее ранили. Рана была неглубокая, да и на фениксах все заживало быстро.

При виде живой и невредимой Ксепиры Вероника испытывала несказанное облегчение. Она даже ухватилась за прутья решетки, заставляя себя дышать медленно и глубоко. Все хорошо. С Ксепирой все хорошо. Если бы с ней что-то случилось, Вероника узнала бы, ощутила через узы, но убедиться воочию тоже надо.

Все прочее вдруг показалось несущественным. Вероника и Ксепира снова вместе, и это – самое главное.

И все же заключение под охрану сбивало феникса с толку: разум ее беспорядочно метался. То и дело всплывал образ Вал, и Вероника предположила, что поступки сестры не прошли для Ксепиры бесследно. В конце концов, она умерла. Интересно, осознавала ли она, что с ней произошло? С того дня минуло уже два месяца, и недели разлуки воздвигли стены между ними. Словно без хозяйки Ксепира не развивалась.