Королевство слепых

– По книгам, которые покупала Патрисия, – ответила Мирна. – Одну я запомнила: «Ядовитый сад». Другая была… – Мирна напрягла память.

– «Смертельно опасные садовые растения», – сказала Патрисия. Она посмотрела на Армана и наклонила голову. – Неплохая улика, правда?

Тот улыбнулся.

– Так я познакомилась с баронессой и так узнала о ядовитых садах. У нее самой был такой. Она провела меня по нему и рассказала, что наперстянка – это дигиталис. Смертельно опасная. Еще у нее рос аконит, и ландыш, и гортензия. Все они токсичны. Как и другие многолетники, конечно. Но, как это ни странно, ядовитые из всех самые красивые.

Мирна кивнула. Она была страстным садоводом, хотя ей никогда не приходило в голову отдать целую клумбу под растения, способные убивать. Но многие люди интересовались этим, а потому издательства печатали книги про ядовитые растения. И Патрисия Уль была права. Опасные цветы были и самыми красивыми. И, как это ни странно, самыми долговечными.

– И есть такие цветы, которые и в самом деле могут убить? – спросил Бенедикт.

– Предположительно, – сказала Патрисия, – хотя я не знаю, как получать из них яд. Наверно, нужно иметь степень по химии.

– И желание, – сказал Гамаш.

Голос его звучал приятно, но глаза внимательно разглядывали Патрисию Уль, и он скорректировал свое прежнее впечатление. Она излучала ауру не только уверенности, но и компетентности.

Он обратил внимание на ее машину на улице, полностью откопанную. Снег вокруг нее был расчищен лопатой, оставившей четкие, прямые линии.

Любую работу она делала хорошо и тщательно.

Гамаш подозревал: если бы ей потребовалось, она бы сообразила, как экстрагировать яд из нарцисса.

Поблагодарив мадам Уль за помощь и гостеприимство, они оставили ее дом и направились к соседнему.

Дом Берты Баумгартнер, казалось, наклонился еще больше под грузом выпавшего снега. Было бы ошибкой подходить к нему близко, и Гамаш сделал себе заметку на память: позвонить в местный муниципалитет, чтобы обнесли дом предупредительной лентой. И как можно скорее пригнали сюда бульдозер.

Они откопали машины Мирны и Люсьена, но когда очистили пикап молодого человека, Арман не пустил его за руль.

– Вы не можете ехать на летних покрышках.

– Но мне нужно. Ничего не случится.

Гамаш знал, что такие слова были последними в жизни немалого числа молодых людей.

– Да, ничего не случится, – сказал он. – Потому что вы никуда не поедете.

– А если я все же поеду? – сказал Бенедикт. – Что вы сделаете? Вызовете полицию?

– Месье Гамашу не нужно вызывать полицию, – сказал Люсьен, но, увидев, что Бенедикт никак на это не отреагировал, добавил: – Вы и в самом деле не знаете, кто он?

Бенедикт отрицательно покачал головой.

– Я глава S^uret'e du Qu'ebec, – сказал Арман.

– Старший суперинтендант Гамаш, – сказал Люсьен.

Бенедикт произнес или «О черт», или «Черт-те что». Как бы то ни было, черт в его словах присутствовал.

– Правда?

Гамаш кивнул:

– C’est la v'erit'e[21].

Бенедикт повернулся к своей машине и пробормотал что-то вроде «Вот удача долбаная».

Гамаш ухмыльнулся. Ему один раз тоже улыбнулась такая удача, когда он был в возрасте Бенедикта. Много времени прошло, прежде чем он понял, что это и в самом деле было везение.

– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Бенедикт.

– Bon. Когда телефон заработает, вызовите «Помощь на дорогах», пусть они доставят вас в салон, а там купите приличные покрышки. Не какую-нибудь дешевку. D’accord?[22]

– Ясно, – пробормотал Бенедикт, обращаясь к снегу на своих ботинках.

– Все в порядке, – тихо сказал Гамаш. – Мы заплатим за покрышки.

– Я все верну.

– Преподайте мне урок езды по снегу, о котором вы говорили. И будем квиты.

– Merci.

– Прекрасно. – Гамаш обратился к Люсьену: – Дайте мне знать о времени встречи с детьми мадам Баумгартнер.

– Непременно, – сказал Люсьен.

И Мирна, которая повезла Бенедикта назад в Три Сосны, окинула взглядом двор с плотным слоем снега. И подумала о ядовитых растениях внизу. Замерзших, но не мертвых. Просто ждущих.

Впрочем, Мирна понимала: угроза исходила не от ядовитых цветов. Не от тех, которые ты видишь. О которых знаешь. К тому же эти цветы по крайней мере были красивы.

Нет. Настоящая опасность в саду исходила от вьюнка. Он сначала рос под поверхностью земли, потом вылезал наружу и подавлял всех остальных. Душил одно здоровое растение за другим. Убивал их все, убивал медленно. И делал это без всяких видимых оснований, если не считать его природу.

А потом снова исчезал под землей.

Да, истинная опасность исходила от того, что оставалось невидимым.

Глава одиннадцатая

– Так в чем проблема?

– С чего ты решила, что есть проблема? – спросил Арман.

– Вы не едите ваш… эклер.

Все слова она произносила тщательно, хотя звучали они все еще приглушенно, словно обернутые в избыток осторожности и ватную подкладку.

И ее движения, когда она поднесла ко рту печенье, тоже были взвешенные. Нарочитые. Точные. Медленные.