Королевства Доблести

Вместо этого Пенн Оттманн побежал, как и было приказано. Он мчался по тёмным улицам города, забегал в переулки, преодолевал ворота и следовал по пустынным аллеям. Златоволосый купец молился, чтобы сердце выдержало. Он хотел остановиться, перевести дыхание и отдохнуть, но его преследователь всегда оставался в нескольких шагах позади. И хотя режим тренировок для участия в еженедельных городских забегах, которого он придерживался, помогал ему поддерживать форму и сохранял тело стройным и крепким, холодный ночной воздух жадно кусал кровавую рану на руке. Благородные черты привлекательного лица Оттманна сейчас были искажены болью и изнеможением. Он не отрывал взгляда своих небесного цвета глаз от разворачивавшегося перед ним лабиринта.

Оттманн не знал, что его гонят по заранее выбранному пути, к строго определённому пункту назначения - до тех пор, пока он не повернул за угол и не очутился перед стеной тёмно-зелёной листвы. Посреди кустов виднелся провал, чёрный, словно тьма ночных кошмаров - тёмный проход, служивший входом в великолепные сады Цитадели. А ещё - двое лежавших ничком стражников. Может, они были мертвы - Оттманн не мог сказать наверняка.

И внезапно он со всей ясностью понял, для чего его сюда привели. Он остановился - и шаги за спиной стихли. Холодное осознание того, что побег был невозможен с самого начала, захлестнуло его, наравне с ужасом, превосходившем всё, что он когда-либо испытывал. Дрожа, Пенн Оттманн повернулся и взглянул в лицо своего палача.

Тёмная фигура торжествующе ухмыльнулась и приблизилась.

Осторожный шёпот пробил ткань сна Мирмин Ллал, заставив чувственную стройную брюнетку мягко проснуться.

- Мирмин, - говорил насыщенный, мелодичный голос, - пришла пора начать твой день, дорогая.

Её тёмно-синие, с вкраплениями золотого, глаза распахнулись. Было утро. Голос вновь повторил своё сообщение, и девушка потянулась к резной прикроватной тумбочке, стоявшей позади кровати, и позволила руке нащупать красивого хрустального феникса.

- Мирмин, пора вста…

Голос резко смолк, когда её пальцы коснулись маленькой статуэтки. Один поклонник подарил ей этого феникса, магическое изделие, способное записывать звуки, а затем воспроизводить их в любое выбранное время. Разбудивший её голос принадлежал ей же.

Мирмин села в кровати и повернулась к окну, оценивая яркость света, струившегося через него. Приглушённое и мягкое сияние пробивалось сквозь постоянно колышущиеся бледно-голубые занавески – даже сейчас, при закрытых окнах и в отсутствие малейшего дуновения. При виде этого зрелища Мирмин улыбнулась. На шторах висело несколько защитных заклинаний – так же и на значительном количестве других предметов в этой просторной богатой спальне – и пронизывающая их энергия была причиной их постоянного движения. Если нарушитель каким-то образом пробьётся через стекло, занавески спеленают незадачливого товарища и нарежут на кусочки. Жестоко, да, но подобные защитные меры – не такая уж необычная и бесполезная вещь для правителя любого из крупных городов Кормира.

Ловушки и чары могут быть спрятаны по всей комнате. Стена за спинкой кровати украшена бронзовой фреской, изображающей широкогрудых воинов, сцепившихся в смертельной схватке. Металл вибрирует из-за низкого, ритмичного стука, напоминающего биение человеческого сердца. Немного поодаль стоит утопленная в пол ванна, в которую быстро набирается ароматизированная вода. На стенах, чередуясь с картинами поразительной утончённости, развешаны мистические оружия. Что угодно из всего этого может оказаться чем-то большим, нежели просто проявлением богатства.

Мирмин нахмурилась, упала на кровать и попыталась опять заснуть. Её терзали кошмары, сейчас уже начавшие бледнеть, и девушка переживала о том, что последствия пережитой ей беспокойной ночи будут мучать её весь день. Если она сможет улучить часок-другой нормального отдыха, то, может быть, ей-таки удастся начать этот день не с зевка в лицо какого-нибудь сановника.

Сны содержали сцены из её трудного детства, воспоминания о катастрофичном первом браке и о смерти её второго, любимого мужа, Хэйверстрома Ллала. Женщина понимала, что должна бы уже привыкнуть к мрачным сновидениям, но каждый день они мучали её с удвоенной силой. Мирмин больше не была уверена в том, что они когда-либо оставят её в покое.

Волна успокаивающего тепла омыла её тело, когда она расположилась поудобнее, а её голая спина, покрытая сетью полученных ещё в дни былых приключений шрамов, выглянула из-под одеяла. Внезапно женщина почувствовала на плече хватку чьей-то руки, твёрдой и холодной, точно бронза. Она мгновенно очнулась ото сна и обернулась посмотреть на фреску. Воины застыли в привычных, знакомых позах.

Тряхнув головой, Мирмин выпуталась из клубка простыней и свесила ноги с кровати. Искорки золота заблестели в тёмной синеве её глаз, когда она повернула лицо к лучам рассветного солнца.

Фигурка феникса у изголовья кровати задрожала и выдала ещё одно сообщение: