Королевский убийца [издание 2010 г.]

После зверского набега, предшествовавшего нападению на Кузницу, и разграбления самой Кузницы никто уже не говорил о жителях Внешних островов с теплотой и приязнью. Исторически сложилось так, что для обмена товарами островитяне прибывали в Шесть Герцогств сами, торговцы королевства предпочитали не рисковать в ледяных бухтах и протоках с быстрым течением. Теперь торговля полностью прекратилась. Таким образом, люди на протяжении долгого времени ничего не знали о своих островных родственниках. Слово «островитянин» стало синонимом слова «пират», и в глазах народа Шести Герцогств у всех островных судов были красные кили.

Но один человек, Чейд Фаллстар, личный советник короля Шрюда, решился посетить Внешние острова в эти тяжелые дни. В его записях мы читаем:

«В Шести Герцогствах даже не знали Кебала Робреда. Это имя не смели и произнести на островах. Независимый народ разбросанных и обособленных селений островов никогда не подчинялся ни одному королю. И Кебал Робред не считался там королем. Скорее он был злой силой, как ветер, из-за которого мачты покрываются льдом и корабли за час переворачиваются в море кверху килем. Те несколько встреченных мною человек, которые не боялись говорить, сказали мне, что Кебал обрел силу, подчиняя своей воле отдельных пиратов и пиратские корабли. Забрав их в свои руки, он направил усилия на то, чтобы собрать лучших лоцманов, капитанов и бойцов, которых могли предложить разбросанные селения. Семьи тех, кто отказывался от его предложений, были вырезаны или "перекованы", как мы сейчас стали это называть. Обезумевших, потерявших человеческий облик "перекованных" оставляли жить с родными. Большинство было вынуждено собственными руками убивать членов своих семей. Обычаи островитян очень строги в отношении обязанности главы семьи держать свое семейство в узде. Вести об этом распространялись все дальше, и все меньше людей находили в себе мужество отвечать отказом на предложения Кебала. Некоторые бежали: их большие семьи все равно вырезались. Другие предпочитали самоубийство, но семьи их опять-таки гибли. Это привело к тому, что очень немногие осмеливались открыто не повиноваться Кебалу и его кораблям. Даже неодобрительные разговоры о нем немедленно влекли страшную кару.