Королевский генерал

Я подумала о его письме принцу Уэльскому, которое сейчас, наверное, уже дошло до Совета принца, и представила, как канцлер казначейства Эдвард Хайд разворачивает листок на глазах у собравшихся.

Еще я подумала о сэре Джоне Беркли и о том, что он скажет, когда узнает про указ, зачитанный в церквах, и мне показалось, что мой дерзкий, неосторожный возлюбленный поступил бы куда разумнее, если бы снялся со своим лагерем и затерялся в туманах Дартмура, ибо он уже не мог и дальше обманывать народ в Оттери-Сент-Мэри.

Пока же обман не раскрыли, все было великолепно. Поскольку симпатизировавший парламенту эсквайр, которого мы сменили в этом доме, владел богатым винным погребом, то мы вскоре перепробовали все бутылки, и Ричард при этом пил за погибель как сторонников парламента, так и Короны.

– Что ты станешь делать, – спросила я, – если Совет пошлет за тобой?

– Абсолютно ничего, если только не получу письма, собственноручно написанного принцем Уэльским, – ответил он с улыбкой, о которой бы его племянник сказал, что она не предвещает ничего хорошего, и откупорил следующую бутылку.

– Если мы будем продолжать в том же духе, – произнесла я, перевернув свой бокал и поставив его на стол вверх дном, – ты превратишься в такого же великого глупца, как и Горинг.

– Горинг после пяти бокалов валится с ног. Я же после двенадцати могу обучать строевой целую дивизию, – похвалился Ричард и, поднявшись из-за стола, приказал стоявшему за дверью дежурному: – Сэра Джека Гренвила сюда!

Через какое-то время появился Джек, тоже чуть раскрасневшийся и с повеселевшим взглядом.

– Передай от меня привет полковникам Роскарроку и Арунделлу, – сказал Ричард. – Я желаю провести смотр на лугу. Буду обучать солдат строевой.

Его племянник даже и бровью не повел, но я видела, что губы у него подрагивают.

– Сэр, – заметил он, – сейчас половина девятого. Люди распущены по своим квартирам.

– Знаю, – возразил дядя. – Для того-то и были впервые пожалованы армии барабаны, чтобы поднимать войска по тревоге. Привет от меня полковникам Роскарроку и Арунделлу.

Джек щелкнул каблуками и вышел из комнаты. Ричард медленно и весьма торжественно прошествовал к столу, на котором лежала его перевязь со шпагой, и стал ее застегивать.

– Ты надел перевязь на левую сторону, – мягко заметила я.

Поклонившись мне с важным видом в знак согласия, он сделал необходимые поправки. А снаружи, в сгущавшихся сумерках, уже забили резко и тревожно барабаны.

Должна признаться, что голова у меня соображала лишь ненамного лучше, чем в тот памятный далекий день, когда я чересчур переусердствовала с бургундским и жарким из лебедя. На сей раз – и в этом было мое спасение – я располагала креслом; весьма смутно помню, как меня покатили в нем к общинному лугу, в ушах у меня гремели барабаны, и со всех сторон сбегались солдаты и выстраивались в шеренги на траве. Деревенские жители выглядывали из окон, и мне вспоминается, как один старикашка в ночном колпаке выкрикивал, что на них движется Фэрфакс и что все они будут убиты прямо в собственных постелях.

Могу поклясться, это единственный случай в летописи армии его величества, когда были выстроены два батальона, а их командир, генерал, после чересчур обильного ужина, в сумерках принялся обучать их строю.

– Бог мой! – Я услышала, как у меня за спиной Джек Гренвил давится то ли от смеха, то ли от волнения. – Великолепно. Такое останется на века.

А когда барабаны смолкли, я услышала, как разносится по деревенскому лугу громкий и отчетливый голос Ричарда.

Это была подходящая разрядка после безумных четырнадцати дней.

На следующее утро во время завтрака к дверям штаба подъехал гонец с известием, что Фэрфакс со своими отрядами мятежников напал на Бриджуотер и взял его, Совет принца бежал в Лонстон, и принц Уэльский велел сэру Ричарду Гренвилу немедленно выступить с имеющимися в его распоряжении отрядами и прибыть к нему в Корнуолл.

– Это послание – просьба или приказ? – спросил мой генерал.

– Приказ, сэр, – ответил офицер, протягивая ему документ, – и исходит он не от Совета, а от самого принца.

Снова забили барабаны, но на сей раз команду «на марш», и, когда длинная колонна солдат, извиваясь, потянулась через всю деревню по дороге на Окгемптон, я подумала, сколько же лет пройдет, прежде чем жители Оттери-Сент-Мэри позабудут сэра Ричарда Гренвила и его людей. Мы же с Мэтти последовали за ними через день-два в паланкине, с эскортом и с приказом двигаться в находящийся по соседству с Лонстоном Веррингтон-парк – еще одно имение, отобранное Ричардом без зазрения совести у Фрэнсиса Дрейка, владельца Баклэнд-Монахорума. Прибыв туда, мы нашли Ричарда в прекрасном настроении, вернувшим себе расположение принца после весьма нелегких трех часов, проведенных с Советом. Они были бы еще тяжелее, если бы Совет не испытывал столь срочной нужды в его услугах.

– И что же было решено? – спросила я.