Королевский гамбит

– Ничего? – переспросил дядя Гэвин. – Вы даже не видели его?

И шериф пересказал и эту часть истории – как они с помощником и Флинтом стояли на террасе, а потом внезапно увидели в окне лицо старика – напряженное, перекошенное от ярости; какое-то мгновенье он не сводил с них глаз и тут же отпрянул от окна, исчез, растворился, оставив по себе лишь отзвуки ярости и победоносного вопля и что-то еще…

– Испугался? – сказал шериф. – Да нет, говорю же вам, ничего он не боялся… – А-а, – прервал он себя, – вы про Притчелла. – На сей раз он молча смотрел на дядю Гэвина так долго, что дядя Гэвин в конце концов не выдержал:

– Сдаюсь. Продолжайте.

И шериф рассказал и эту историю: как они вошли в дом, в прихожую, как он остановился и постучал в запертую дверь комнаты, в окне которой мелькнуло лицо, и даже окликнул старика Притчелла по имени, но ответа так и не дождался. И как они двинулись дальше по коридору и обнаружили тело миссис Флинт в комнате в глубине дома, и на шее у нее была рана от ружейного выстрела, а у заднего крыльца стоял побитый грузовик Флинта, как если бы он только что вышел из кабины.

– В машине оказались три мертвые белки, – продолжал шериф, – убиты они были, я бы сказал, где-то еще на рассвете, – а рядом, на ступенях крыльца и на земле между крыльцом и грузовиком, – пятна крови, словно стреляли в миссис Флинт из машины, и само ружье, в котором оставалась отстрелянная гильза, оно стояло внутри дома, у двери, как если бы кто-то оставил его там, входя в дом.

Далее, по словам шерифа, он вернулся в прихожую и снова постучал в запертую дверь…

– Запертую с какой стороны? – спросил дядя Гэвин.

– Изнутри… – сказал шериф, – …и прокричал, стоя перед некрашеной дверью, что, если мистер Притчелл не откликнется и не откроет ее, я просто вышибу дверь, и на сей раз изнутри донесся хриплый возмущенный старческий голос:

– Убирайтесь из моего дома! Забирайте этого убийцу и – вон из моего дома!

– Вам придется дать показания, – сказал шериф.

– Когда надо будет, дам! – прорычал старик. – А пока убирайтесь из моего дома, все!

И как он (шериф) велел помощнику взять машину и привезти ближайшего из соседей, а они с Флинтом остались дома и дождались, пока помощник вернулся с каким-то мужчиной и его женой. Затем они отвезли Флинта в город, поместили его в камеру, и шериф позвонил в дом старика Притчелла, и трубку взял сосед и сказал, что старик все еще сидит, запершись в комнате, и выходить отказывается, даже отвечать отказывается, разве что велит всем (к этому времени в дом пришли еще несколько человек, слухи о трагедии разнеслись быстро) убираться. Но что кое-кто остался, независимо от слов или поведения старика, который, кажется, совсем с катушек слетел, а похороны будут завтра.

– И это все? – спросил дядя Гэвин.

– Все, – сказал шериф. – Потому что теперь уже слишком поздно.

– В каком смысле? – спросил дядя Гэвин.

– Умер не тот, кто надо.

– Бывает, – сказал дядя Гэвин. – А что все же вы имеете в виду?

– Тут все дело в глиняной яме.

– Какое такое дело?

Ну про саму-то глиняную яму старика Притчелла в округе знали все. В общем, это было углубление со стенками из мягкой глины, из которой жители близлежащих селений лепили хоть грубую, но вполне пригодную к употреблению посуду, – в тех случаях, разумеется, когда им удавалось накопать достаточное количество глины до того, как мистер Притчелл заметит их и прогонит. С незапамятных времен местные мальчишки искали и находили там индейские и даже первобытные реликвии: наконечники стрел, топоры, блюда, человеческие черепа и кости, трубки, а несколько лет назад археологическая партия из университета штата Миссисипи проводила настоящие раскопки – до того момента, когда на месте действия появился мистер Притчелл, на сей раз с ружьем в руках. Но это, повторяю, было известно всем, не о том толковал шериф, и теперь дядя Гэвин слушал его, выпрямившись на стуле и упираясь ногами в пол.

– Ничего не знаю ни про какое дело, – сказал он.

– А в тех краях все знают, – сказал шериф. – Если угодно, его можно назвать местной спортивной забавой. Все началось около шести недель назад. Приехали трое северян. Насколько я понимаю, им хочется купить всю ферму старого Притчелла, чтобы завладеть ямой и начать производство каких-то дорожных материалов из глины. А местный люд с любопытством взирает на их усилия. Эти самые северяне – явно единственные в округе, кто до сих пор не понял, что старый Притчелл даже не подумает продать им хоть ком глины, не говоря уж о ферме.

– Но ведь они наверняка сделали ему какое-то конкретное предложение?