Странно, что имея столько выходов в разные интересные миры, люди живут в страшном городе и прячутся за самодельными ставнями от какой-то беды. Они скрывают свои лица под капюшонами и не смотрят по сторонам, будто оттого, что они увидят это пленочно-бесцветное небо что-то с ними случиться. А ведь здесь повсюду проходы: даже в тупиках изящных, но грустных домов. И посредине улицы тоже проглядывается мелкая синяя щель, правда еще не показывающая место, куда она ведет.
Этот город чем-то напоминает зоопарк, только наоборот: люди загнаны в него, а свободные существа из других миров ходят мимо и смотрят на все происходящее, как через прутья клетки. Даже своеобразно дразнятся своей искристой от невидимого солнца синей природой. Я, наверное, никогда не пойму этот город и не приму его. Я бы давно сбежала в какое-нибудь дикое место, чем бы мне это не грозило. Вон, скажем, к тем заразно жующим траву маленьким зверькам на двух ногам и гладкой шерстью, или к тем очень похожим на человека летучим обезьянам. Да даже к пернатым тиграм или обросшим бородой лесовикам, несмотря на их явную агрессивность.
Дойдя до нужного поворота, я еще раз окинула все небо взглядом, насколько хватало моего зрения. В первый раз оно показалось мне каким-то зловещим, но на самом деле ничего особенного в нем нет. Это просто миры со своей природой, со своими обитателями и привычками. Страшно то, что они все несовместимы, а находятся здесь на одном безразличном небе, которое накрывает с головой город, очень похожий на блокадный Ленинград. Хотя, может, это и неправильное сравнение, я ведь там никогда не была. Но если бы меня попросили представить его, в моем воображении всплыла именно эта картинка.
Я открыла рукой калитку и проскочила внутрь, пока никто не видел. На стене так же висели нетронутые плащи, одиноко торчал неровно загнутый гвоздь для моего наряда. Я с радостью сняла серый балахон и вернула его на законное место. Осталось только спуститься так, чтобы меня никто не заметил, но это уже сущие мелочи, по сравнению со всем остальным. В крайнем случае, можно и в стену спрятаться.
XVII
Отведя четыре пары, я вымоталась, как могла. Шквал консультирующихся уже спал: те, кто хотел уже сориентировались, а остальным помочь нечем. Поэтому мне оставалось только прикидывать список на отчисление, и придумывать свои дела.
Первое, что я сделала, занялась поиском стихов Арии, которые я куда-то положила. Перерыв всю одежду я обнаружила только один листочек в кармане, который остался там совершенно случайно. Остальные я перекладывала, но не могла вспомнить куда.
— Вот послушай, — гордо начала читать я вслух, присаживаюсь на стул возле окна. На улице вечерело, обрамляя теплым светом голые деревья с колючими руками.
— Немного кривовато и жутковато, — подал голос ворон, к которому я и обращалась. — Интересно, что у нее такое в жизни происходит, что она сравнивает это состояние с пропастью?
— Иди ты со своим кривовато. Ария говорила, что это из старого, — пожала я плечами. Меня сейчас больше интересовало, куда я положила остальные три листа.
— Все равно. По-моему жутко висеть над пропастью и знать, что в любой момент ты можешь сорваться.
— Тебе-то? — удивилась я, посматривая на него.
— А что такого?
— Ты же птица, у тебя всегда есть крылья, — я вытащила из стола верхний ящик и начала его разбирать. Конечно, там лежали только документы, но точно сказать, что ничего больше я туда не положила, невозможно.
— Ну, а например тебе разве страшно не становится?
— С чего бы вдруг? Всю жизнь над пропастью провисела, а тут вдруг бояться.
— Что ты имеешь в виду? — ворон слетел на стол, разглядел все-таки, чем я занимаюсь и скомандовал, — Положи, туда ты точно ничего не пихала! Ты вообще этот ящик открывать не любишь.
— Я имею в виду свои полеты на метле, — я, как и было сказано, поставила ящик на место. Ему виднее, я-то совсем не помню.
— Которую ты, кстати, из-за студентов совсем забросила.
— Кстати, да, — кивнула я, обращая внимание на свою любимицу, мирно пылившуюся в углу. Насколько окружающие люди иногда мешают заниматься полезными делами. — Скоро ведь совсем забуду, как на ней держаться.
Ворон ничего не сказал, только уселся на мою кровать. А я подумала и стала искать одежду потеплее, попутно выбрасывая из шкафа кучу одежды. Полетать захотелось страшно, а выбегать на воздух в чем попало после вчерашнего я не собиралась.
— И куда ты намылилась? — уточнил Игорь, вылезая из-под завала, который я устроила.