Королевская пешка

Ее отец не имел оруженосцев, так что арены для турниров в Греттоне не было, но Крессида часто слышала разговоры сэра Дэниела с отцом Хауэлла о том, как они в молодости обучались боевым наукам. Рыцарь должен уметь управляться с лошадью только с помощью колен, так как в одной руке у него копье либо иное оружие, другой же рукой он держит щит, защищая себя от ударов противника. Прежде чем выйти на поединок, рыцарь обязан научиться метко действовать копьем: на специальном столбе укреплялся на перекладине деревянный щит-мишень; и всадник на полном скаку наносил по нему удар.

Именно это деревянное сооружение и увидела сейчас во внутреннем дворе Крессида в нескольких ярдах от себя. Два всадника изготовились уже испытать свою сноровку; но тут голубые глаза Крессиды удивленно расширились: на противоположном конце перекладины висел явно очень тяжелый мешок. Один плохо рассчитанный удар — и грубо раскрашенный щит отлетит прочь; если скачущий под перекладиной рыцарь чуть-чуть замешкается, мешок обрушится на него всей своей тяжестью и вышибет его из седла.

Крессида как завороженная смотрела на арену. Она никогда не видела рыцарских турниров, но в воображении своем представляла все краски и блеск этого зрелища, напряженное ожидание, от которого замирает сердце, когда галантный рыцарь бросает перчатку противнику — и вот они уже мчатся навстречу друг другу с копьями наперевес… Ах, если бы какой-нибудь рыцарь носил на рукаве ее цвета и готов был рискнуть жизнью, лишь бы доставить ей удовольствие!

Но эти двое, Крессида понимала, выехали поупражняться; оба в латах, с опущенными забралами, так что, нанося удар, они не могли ранить друг друга. Рыцари явно не были соперниками — оба смеялись и шутили совсем по-приятельски.

Боевые кони нетерпеливо били копытами о землю, и Крессида видела, что оба всадника с трудом их сдерживают на месте. Она с восторгом смотрела на мощных животных, покрытых сверкающими попонами.

Всадники, по-видимому, ее не заметили; тот, что был повыше, издал предупредительный крик и направил коня к покачивавшейся перекладине. Он ударил по щиту, безошибочно попав в самый центр его, и проскакал дальше, в то время как тяжелый мешок балансировал над его головой, не причинив никакого вреда; затем он ловко повернул коня.

Второй всадник уже готов был последовать за первым, но тут Крессида, очевидно, шевельнулась или как-то еще выдала свое присутствие, потому что он резко обернулся в ее сторону. Не успев сосредоточиться, он слишком быстро оказался у щита. У него не хватило времени, чтобы точно нанести удар, и, когда он по инерции проехал вперед, мешок с силой ударил его в плечо. Всадник вскрикнул от неожиданности и тяжело грохнулся наземь.

Крессида с ужасом смотрела, как его лошадь, уже без всадника, продолжала скакать вперед, затем громко заржала и поднялась на дыбы. Казалось, испуганное животное сию минуту повернется и растопчет своего беспомощного хозяина. Не успев подумать о втором рыцаре и о том, что он, вероятно, уже спешит на помощь, она подобрала свои юбки и бросилась к упавшему, чтобы попытаться либо оттащить его в сторону, либо схватить за уздцы обезумевшую лошадь.

Оказавшись рядом с упавшим рыцарем, Крессида тотчас пригнулась, насмерть испуганная бешеным, неумолимо приближавшимся топотом. Потом послышался яростный крик, а затем ржанье и визг оставшегося без всадника животного. Слишком поздно поняла она, что ее вмешательство лишь еще больше испугало боевого коня. Она слышала, как он храпит и в бешенстве бьет копытами.

Затем раздалось несколько командных окриков и каких-то грозных слов, весьма похожих на проклятия, не слишком внятно прозвучавших из-под забрала, — и вдруг она почувствовала, что ее подняли с земли и перебросили через седло; это был второй рыцарь, отъезжавший к краю ристалища.

Крессида бешено боролась. Она лежала на коне самым позорным образом, словно мешок с зерном, лицом вниз, придерживаемая сильной мужской рукой, сводившей на нет все ее попытки, хотя бы поднять голову.

В конце концов, ей пришлось прекратить яростное сопротивление; задохнувшись от бесплодной борьбы, она не могла даже высказать свой протест, когда ее бесцеремонно поставили на ноги в дальнем конце ристалища.

Ее положение и вправду было опасно, и она, неловко пошатываясь, сделала несколько шагов вперед, чтобы удержаться на ногах. Конь ее спасителя храпел и норовил встать на дыбы, как и конь того, другого рыцаря, и лишь мастерская сноровка всадника удерживала его. Даже сейчас, все еще негодуя на рыцаря, обошедшегося с нею столь неподобающим образом, Крессида понимала, что рядом с ним она в безопасности. Железные руки заставили животное стоять смирно, и рыцарь, наконец, сошел с коня.

Опустив забрало, он проговорил негромко и спокойно, хотя и с металлом в голосе:

— Детям не разрешается выходить на ристалище. Где твоя няня?

Уперев одну руку в бок, он высился над Крессидой, устрашающе огромный.