Королева Варваров

— Конечно, господин наместник, — ответил Клодий, — всем, чем смогу, я готов служить тебе.

— Вот речь настоящего вояки, который не сорит словами! — Дидий был доволен. — Ты будешь выступать перед сенатом. Твоё дело заинтересует великих мужей. Так расскажи им истинные причины трагедии у Омы. Расскажи им, как мало войска в Британии, и как нам трудно сдерживать напор варваров.

Дидий стал перечислять всё, что его тревожило.

— Разве ты сам, господин наместник, не говорил об этом сенату? — спросил Клодий, когда Дидий закончил.

— Говорил, — вздохнул наместник, — но меня мало слушают, потому что это же самое говорят наместники из других провинций. Но гораздо большее впечатление произведёт на них речь обыкновенного солдата, а не наместника. Пусть они услышат всё из первых уст.

— Хорошо, — сказал Клодий. — Я обязательно скажу обо всём этом сенату и народу римскому.

Клодий был доволен этим разговором и был благодарен Авлу Дидию за то, что тот хоть ненамного отвлекал его от мрачных мыслей. Да, он обязательно расскажет, в каком бедственном положении находятся британские легионы. И он потребует решительного наступления на Британию. Он будет доказывать, что пора прекратить сговор с вождями и царями, что надо покорять весь остров, ибо каждый клочок земли, где нет римского закона — это угроза для соседних областей, там, где уже правит римский закон. Он будет просить, нет, умолять завоевать Британию, чтобы не осталось ни мили, не принадлежащей Риму. Он отдаст жизнь за завоевание острова, где зловещие тени друидов оскверняют землю своим дыханием. О том, что всё это ему надо лишь для одного — освободить и вернуть Актис, Клодий не признавался даже самому себе.

Рим встретил Эллиана своей извечной круговертью, и тут же закружил его в своих водоворотах жизни, ни минуты не оставляя для того, чтобы остановиться и перевести дыхание. Даже не удалось встретиться с Бебией и пообедать в своём доме. В сенат пришлось явиться сразу по прибытии.

Как и предсказывал Авл Дидий, дело было решено в пользу Клодия. Легионеры дали нужные и положительные для префекта показания, а лжесвидетелей, двух бригантов, которые утверждали, что Эллиан вступил в сговор с Венуцием, уличив во лжи, продали в рабство. Картимандуя понятия не имела о римском правосудии и поэтому ошиблась, решив отомстить Клодию с помощью оговора.

Всё кончилось благополучно для Эллиана. Тот даже не успел опомниться, как его дело было закрыто.

Авл Дидий первый поздравил его с победой и поблагодарил за произнесённую им перед сенатом речь, в которой Клодий высказал всё, о чём просил его наместник. Сенат благосклонно отнёсся к словам легионера, и на этом собрании было решено послать в Британию ещё один легион, перебросив его из Галлии. Таким образом, Эллиан добился выполнения первой части своего плана завоевания острова. Впереди осталось самое трудное — ждать возвращения в легион. Это было трудно. Морское судоходство было уже к этому времени закрыто, а иным путём в Британию попасть, разумеется, невозможно. Но Клодию так не терпелось, что он тут же по окончании разбирательства отправился в Гезориак, чтобы там дождаться начала весны и мореплавания.

Безусловно, перед тем, как уехать, он навестил Бебию, которую из-за сутолоки, нехватки времени ещё не успел повидать. Разговор с матерью был очень тяжёлым и трудным, потому что от неё Клодий не стал скрывать ничего. Он рассказал ей абсолютно всё, вплоть до мельчайших подробностей. Всё, что случилось с ним за прошедший год, предстало перед Бебией в рассказе сына.

Мать естественно стала умолять сына бросить то, что он задумал. Она уверяла, что всё это напрасно, что Актис уже не вернуть и надо с этим смириться.

— Останься дома, сынок! — умоляла она. — Попытайся начать всё заново. Неужели надо рисковать жизнью из-за какой-то рабыни?

Клодий лишь отмалчивался в ответ и улыбался чему-то только ему известному. В конце концов, он всё-таки уехал из Рима. Дорога его опять, как и год назад, лежала в Галлию. В долгом и утомительном пути молодой человек всё равно не мог отвлечься от тяжёлых мыслей, которые преследовали его, где бы он ни находился. Желание вернуть Актис постепенно превратилось в навязчивую идею, в манию. Кроме, как об этом, Эллиан ни о чём не мог больше думать.

Когда перед ним зашумел своими седыми волнами океан, римлянин готов был прыгнуть в воду и вплавь достичь заветной земли. О, как он мечтал в этот момент превратиться в птицу, для которой морская преграда не представляет ничего серьёзного. Миллиарды тонн ледяной солёной воды отделяли его от любимой. Проклятая зима! Неужели она никогда не закончится?