Королева в изгнании

— Ясно, — удовлетворенно кивнула Алка и обратилась к Маше: — Двинем?

Маша пожала плечами, хотя на самом деле чувствовала, что ей очень не лишним будет слегка развеяться. С этими ребятами она начинала чувствовать себя такой же маленькой, и это было приятно. Надо еще позвонить в прокуратуру… Да ладно, лучше сразу приду завтра. Тут она спохватилась:

— Я не одета…

— Так переоденься, — предложила Алка, — у тебя же платье с собой.

— Оно мнется сильно. Если только в общежитии погладить…

Сережа коротко оглядел ее с ног до головы. Сплошные джинсовые лохмотья.

— Отлично, — заявил он. — Не вздумай переодеваться. Так с тобой хоть разговаривать не страшно. А когда ты при параде, все просто цепенеют.

— Ого! — сделала большие глаза Алка. — А ты оказывается, мастер по части комплиментов!

— Я не волшебник, — в тон ей ответил он, — я только учусь.

Они засмеялись, и это явилось достойным началом последующей веселой оргии.

4

Домой возвращались втроем — Машу и Алку провожал Сергей.

Был первый час ночи, шли пешком — просто, чтобы проветриться: все трое, особенно юноша, были изрядно подшофе.

…Разворошить муравейник, находясь в нем. Оскорбить СИСТЕМУ своей неуязвимостью! Возможно, Андрей Васильевич Зыков и не был уж очень плохим человеком. Но его рапорт уже обсуждался в кабинете начальника. И можно понять тех, кто принял решение: да, девчонка, да — ничего уж ТАКОГО не совершила, но потенциально она несет страшную угрозу. Как орудие. Она уже была орудием в руках уголовников средней руки, а что будет, если она попадет в иные, более крепкие и жадные, руки? Бешеная собака тоже не виновата в своей болезни и по сути своей может быть даже очень милым псом. Но бешеную собаку пристреливают.

— Стоять! Руки за голову! — команда разорвала тишину ночи, когда ребята почти добрались до алкиного подъезда. Слепя, вспыхнули фары автомобиля.

Реакция сработала только у видавшей виды Маши: рухнув на асфальт (вовремя!) она, уже под грохот выстрелов, откатилась в сторону, в темноту. Хмель сняло как рукой.

Завизжала Алка. Краем глаза Маша увидела, как она и Сергей кинулись к подъезду. В них не стреляли. Стреляли в нее: пули ударялись об асфальт буквально в сантиметрах от нее. Она не успела испугаться. (Она не знала, что приказ был "уничтожить без предупреждения", а окрик "стоять!" был нарушением, глупой самодеятельностью исполнителей.)

Фары погасли, моментально потухли и огни в доме, но Маша успела заметить, что машина МИЛИЦЕЙСКАЯ и была просто поражена этим. Но инстинкт и тренировка (не раз они с Атосом моделировали подобную ситуацию) делали свое дело: ни секунды она не оставалась на месте — то, вскакивая, перебегала зигзагами с места на место, то, упав, откатывалась в сторону.

Наконец, она добралась до дома напротив и, шмыгнув за угол, припустила во всю прыть. Пальба тут же прекратилась. Взвыли двигатели машины.

Знакомые с детства проулки спасали ее. Глаза привыкли к темноте. Перебравшись через штакетник, она хотела обогнуть деревянный домик (таких в центре города осталось совсем немного) и заранее опасалась двух собак, которые жили в этом дворе. Но неожиданно оказалось, что нет не только собак, но и самого дома. На его месте — стройка, только-только возведен первый этаж.

С сердцем, бьющимся как молот, Маша по деревянному трапу вбежала в корпус. Тьма тут была кромешная, и она на ощупь добралась до лестницы. Присела на ступеньку и отдышалась.

Итак, снова вне закона. На нее объявлена охота. Именно ОХОТА! Ее пытались расстрелять — без суда и следствия. Неужели у них не дрогнула рука? Неужели они не удивились такому заданию — не найти, не поймать, а просто-напросто убить безобидную на вид и безоружную девушку? Или как раз поэтому пули и не достигли цели? Формально подчинившись, кто-то кто решил не брать грех на душу. И оклик, возможно, был не случайной ошибкой.

Но что же теперь делать? Без родителей, без дома, без друзей, без права на жизнь. Отчаяние не давало ей сосредоточиться.

Она не позволила себе впасть в панику. Добраться до аэропорта, взять из камеры хранения деньги и лететь ближайшим рейсом куда угодно. Она сумела успокоиться настолько, что подумала даже о том, что часть денег нужно будет оставить, потом позвонить Алке и, назвав номер ячейки и шифр, попросить ее нанять адвоката для Атоса.

Что Алка сделает это, Маша не сомневалась: ведь они подруги. И за работу она получит: денег нужно оставить побольше, все что сверху — Алке.

Ее мысли оборвала прозвучавшая неподалеку милицейская сирена. Маша вздрогнула, но тут же подумала, что та машина, которая ищет ее, вряд ли стала бы оповещать о своем приближении. Или ВСЯ милиция города разыскивает ее, чтобы убить? Маловероятно. В такой беспредел она поверить не могла.

И правильно. Дело обстояло иначе. Всем сотрудникам милиции был дан ее словесный портрет, но при обнаружении они не должны были ни задерживать ее, ни, тем паче, стрелять. Только сообщить. И уж тогда к месту помчится «машина-убийца» с особо доверенными людьми.