Королева умертвий

Когда ворота крепости распахнулись перед Эгертоном, ему показалось, что он вступает в темницу, откуда никогда уже не найдет выхода. Дезертирство, о котором Эгертон помышлял приблизительно с середины похода к Урангрунду, стало невозможным. Впрочем, невозможным оно было и раньше. Придется ждать удобного случая. А пока — пользоваться ситуацией и исследовать Темную сторону и населяющих ее созданий вблизи. Наверное, никто еще из ордена Тоа-Дан не находился так близко от Шаггона. Грех не изучить эту бесплотную сущность, повелевающую демонами.

Впрочем, никакой особой аудиенции лично для себя Эгертон не дождался. Его самого и его солдат разместили в огромном замке, в казармах, которые занимали весь западный угол обширнейшего замкового двора.

Эгертон не слишком-то беспокоился о собственных удобствах. У него имелось место, где преклонить голову, и этого ему было довольно. Он вполне в состоянии спать на соломе, а то и просто на голом камне.

Урангрунд превосходил всякое воображение размерами и грандиозностью. Это было поистине чудовищное сооружение, настоящий город — лабиринт высоких толстых стен со сложной системой подъемных решеток и ворот. В момент опасности Урангрунд был в состоянии мгновенно изолировать отдельные участки замка и обстрелять вторгшихся врагов с башен и соседних стен.

Само Зло, казалось, обитало в этих черных камнях, темных как ночь, как демонские крылья.

Один только раз Эгертон видел Шаггона, когда тот медленно проезжал по двору на огромном скакуне — существе, похожем на лошадь, но с восемью ногами, выше обычной лошади раза в полтора, с ниспадающей до земли гривой и пылающими, как угли, глазами. Закутанный в плащ гигант не имел ни лица, ни собственно тела; плащ требовался лишь для того, чтобы подчеркнуть, обозначить то место, которое Шаггон, могущественный призрак, занимал на земле. Низкий тяжелый голос слышался из глубины капюшона. Голос этот отдавал команды, и солдаты, охваченные благоговейным трепетом, внимали ему, и ни у кого даже в мыслях не возникало ослушаться. Невозможно было не подчиниться этому великолепному и зловещему созданию Тьмы.

Эгертон вместе с остальными преклонил колени и поднял над головой меч в знак того, что возглавляемый им шагат готов покориться любому приказанию господина.

— Кто наш главный враг? — гудел голос Шаггона. Он не стал дожидаться ответа — да такое было бы и невозможно, никто не смел не то что возвысить голос, даже поднять глаза в его присутствии. — Слушайте! Слушайте, создания Тьмы! Слушайте, отважные солдаты, готовые умереть за Шаггона! Слушайте, те, кому суждено творить волю Шаггона!

Эгертону было известно, что Шаггон, будучи призрачной сущностью, прикован к Урангрунду — прикован в прямом смысле слова: без Урангрунда, который служил для Шаггона как бы якорем в этом мире, могущественный призрак переставал быть. Он не мог покинуть собственную крепость. И потому особенно нуждался в командирах, способных творить его волю за пределами черной крепости.

Естественно, Эгертон не сомневался в том, кого Шаггон назовет в качестве главного врага Тьмы. Тугард. Империя, состоящая из двух государств, Аккении и Туллена. Между ними никогда не было полного единства: они то объединялись, то вновь возвращались к независимости… И все же они совместно представляли единого врага Тьмы. Туллен особенно досадил Тьме, с Тулленом, очевидно, Шаггон намерен расправиться в первую очередь.

Туллен был наиболее уязвим. Во время Катаклизма прервался наследственный королевский род Туллена. Король погиб, наследника после него не осталось. И потому власть в Туллене в конце концов сосредоточилась в руках великого полководца Адрелиана. Именно ему удалось остановить гражданскую войну в государстве и собрать тулленские земли под свою руку. Адрелиан успешно отражал нашествие армий Тьмы. Некоторое время казалось, что жизнь нормализуется: Аккения готовилась объединиться с Тулленом, сам Адрелиан ожидал коронации — он должен был стать императором Тугарда…

И тут произошло неожиданное. Агентам Тьмы удалось выкрасть Адрелиана. Такого никто предвидеть не мог. Пожалуй, похищение полководца, да еще накануне его коронации, было самой дерзновенной затеей Тьмы. И эта затея увенчалась головокружительным успехом!

Адрелиан был обращен в бесплотного призрака, предводителя призрачного воинства Легиона Смерти. Злая ирония судьбы состояла в том, что именно Духу Адрелиана предстояло вести зловещее воинство на те самые земли, которые некогда человек Адрелиан считал своими и которые он поклялся защищать.

В Тугарде правил сейчас Орвас, сын Адрелиана, истинный уроженец Аккении, города героев. В своей политике этот молодой человек опирался на церковь Сеггера — умный выбор, потому что опытные в политических интригах сеггерианцы обеспечили ему и силу, и власть, и поддержку.