Королева умертвий

— Ну вот, я просто — уточнить, — заметил капрал, — Чтобы потом не было каких-то неприятностей. Нам не надо, чтоб неприятности… Ага. Ну, значит, они полезли, полезли и начали наших жрать и рвать на кусочки. Подробности можно?

— Да, тут просто необходимы подробности, — подтвердил настоятель.

Солдат наморщил лоб.

— Они… это… жуткие, все эти подробности, и с них стошнить может, — предупредил он.

— Это ничего. Люди должны понимать, с какой опасностью они имеют дело. И от какой ужасной беды вы, рискуя жизнями, их избавили.

— Так не избавили — только сами покалечились, разве что… — вздохнул капрал. — Там, на болоте, умертвий — что волн в море, и меньше не становится, руби не руби. Самому бы ноги унести — и ладно.

— Про это говорить не надо, — остановил настоятель.

— Вот видите, ваше преподобие, хорошо, что я тут уточняю, — обрадовался солдат. — А то брякнул бы что-нибудь излишнее. Ну, значит, тут прилетает упырь — крылья в три обхвата, во! Здоровенный и жуткий. И на командира нашего набрасывается.

— Про упыря подробно. И почему он не боится солнца?

— Ну, он же принц-упырь, у него, может, другое устроение… — предположил солдат. — Или это имя просто такое, что упырь, а на самом деле главное в нем то, что он принц. В общем, дрались они, дрались, и из командира нашего уже дух долой, но потом принц-упырь сломался — обратился королевой умертвий.

— Стой-ка, — настоятель поднял руку, — здесь мы будем иначе излагать. Согласись, Эсайас Новер заслуживает величайших почестей, так что мы не будем умалять его подвига.

— Ага, — сказал капрал. — Понятно.

— Принц-упырь позорно бежал от Эсайаса Новера, который перерубил ему руку и отсек крыло. Так лучше.

— Фактически он ему перерубил и отсек, — вздохнул капрал. — Потому что он герой, наш Эсайас Номер, и этого у него не отнять. Что угодно отнять, но не это. Храбрый малый.

— Так о нем тоже не выражайся, он тебе не ровня — он знатный человек, — предупредил настоятель, — Называй храбрецом, отважным рыцарем.

— Ясно. В общем, тут королева умертвий от него убежала.

— Хорошо.

— А пророк тумана…

— Погоди. — Настоятель поднял руку в предостерегающем жесте. — Если хочешь сытно есть и сладко спать и вообще дожить до старости — ни слова о пророках тумана.

— Да об чем речь! — обрадовался капрал. — На таких условиях я готов забыть не только о пророках тумана, но и о родной матери. Кстати, как ее звали? Что-то не упомню.

* * *

Захваченный Эсайасом Новером пленник действительно оказался чрезвычайно важной особой. Допрашивать его самолично настоятель не осмелился, а вместо этого озаботился сохранностью добычи: поверх прежних пут, не снимая их, наложил еще дополнительные серебряные кандалы со впечатанным в них заклятием и с Золотыми Глазами Сеггера на каждом «браслете». Пророк тумана был заточен в самую надежную темницу в подземельях монастыря. Можно сказать, его замуровали заживо. Ему оставили воду — пусть пьет, если возникнет надобность и если сумеет дотянуться; но кормить его никто не приходил. Настоятель не решился так сильно рисковать. Возможности пророков тумана еще никем не были исследованы. Эти создания Тьмы представляли собой нечто абсолютно новое для Лаара, и потому, как полагал настоятель, никакая предосторожность в данном случае не может быть названа излишней.

Ждали опытных братьев из Серого ордена — инквизиции, которым сразу дали знать о случившемся.

Те примчались быстрее ветра, и с ними в качестве охраны явился отряд из десяти человек, принадлежащих к тайному братству койяров, умевших быть невидимками и разить без пощады.

Возглавлял отряд инквизитор по имени Ринан Сих.

Служитель Сеггера выглядел до странного молодым: у него было совсем гладкое лицо, светлые волосы без малейшего признака седины, гладкий лоб. И только глаза выдавали — если не возраст, то большой и горький опыт.

О нем рассказывали много интересного и неординарного. Что он был одним из тех, кто неустанно преследовал еретиков-архаалитов и не щадил при этом ни собственной жизни, ни жизней своих солдат, лишь бы достичь основной цели — сохранить веру в чистоте и не позволить ереси смущать души верующих. Что он чудом спасся там, где погибли все остальные, и что произошло это исключительно по его молитвам, благодаря его аскетической жизни и личным добродетелям. Уже одно это делало Ринана личностью легендарной и выпивало немало сплетен, распускаемых у него за спиной.

Но главной загадкой Ринана Сиха была его спутница, которая неразлучно следовала за ним повсюду. Низкорослая, похожая на гнома женщина с желтым лицом, она называла себя Игинуш, а в третьем лице — «мамочка». Казалось, Ринан Сих подчас не знает, куда ему деваться от ее назойливой и шумно выражаемой «материнской заботы». И тем не менее Желтая Игинуш оставалась с ним все это время.

Серый орден с интересом выслушал доклад этого инквизитора о том, что произошло в городке Хеннгале, куда явились пророки тумана и который полностью был уничтожен пламенем — вместе со всеми его строениями и жителями.