Королева умертвий

Маленькая горстка уцелевших солдат медленно двигалась по дороге. Они везли знамена, которые сумели сберечь в опасном походе: хоругви с Золотым Глазом Сеггера и знамя Тугарда с орлом. Впереди ехал Эсайас Новер, который, казалось, постарел на десяток лет. Глаза молодого человека видели слишком многое за минувшие дни… Из неопытного юнца, «маменькиного сынка», он превратился в сурового воина.

Усталыми и старыми выглядели и солдаты, сопровождавшие его.

А на коне, привязанный поперек седла, висел пленник. И на этого пленника были устремлены все глаза.

Прежде никогда еще не доводилось воинам Сеггера нахватывать таких значительных пленных. С порождениями мрака разговор всегда был короткий: если выпадала такая возможность, их убивали без малейшей пощады. Если создание Тьмы не уничтожить — оно приложит все усилия для того, чтобы умножать смерть и несчастья. Гниляки, зомби, скелеты, пляшущие тени, крылатые рюки с кожистыми крыльями и цепкими хвостами, шипастые и длинноногие гончие тумана — все эти твари были созданы лишь для одного: убивать. С ними не разговаривали — их расчленяли, сжигали, топили, бросали в болото… что угодно, лишь бы пресечь их дальнейшее пребывание ни Лааре.

Но пророк тумана — другое дело. Настоятель монастыря сразу понял, что речь идет о ком-то, кто действительно осведомлен о происходящем. От кого зависят судьбы других. Некто, кому можно задавать вопросы.

Эсайас Новер приблизился к настоятелю и опустился перед ним на колени. Тот дрожащей рукой благословил воина Сеггера.

— Встань, дитя мое, — заговорил настоятель.

Теперь это «дитя мое» прозвучало уважительно, хотя по-прежнему ласково, как обращение старшего к младшему. И Эсайас Новер — новый Эсайас Новер, повзрослевший и обретший мудрость зрелого человека, — понял это и не стал возражать против отеческой фамильярности настоятеля.

Он поднялся на ноги.

— Все эти приветствия для меня большая честь, — проговорил Эсайас. — Право же, я смущен тем, как вы нас встречаете…

— Оказанные тебе почести — меньшее из всего, что ты заслужил! — воскликнул настоятель. Его глаза нет-нет да косили в сторону пленника. — Ты потерял очень многих… Они пали за веру Сеггера, за Свет и доброе дело, — прибавил настоятель. — Мы будем возносить за них молитвы.

— Да, битва оказалась тяжелой, — согласился Эсайас. Он не стал тратить лишних слов, отказываясь от похвалы или пытаясь выгородить себя, неопытного командира, у которого вырезали почти весь отряд. И в этом также ощущалась зрелость. — Не знаю, как нам вообще удалось спастись. Разве что дело в королеве умертвий…

Настоятель вздрогнул.

— Ты встретил ее на болотах?

— Да… очень странная встреча. Мне даже показалось, что она… Да нет, такого не может быть! — Эсайас закусил губу и покачал головой, показывая, что не готов обсуждать эту тему.

Весь путь обратно он то и дело обращался мыслями к королеве умертвий. Кто она на самом деле такая? Она красива… и действительно похожа на ижорку. Но она никак не может быть ни человеком, ни ижоркой. Она даже не троллок. Она — нечто совершенно иное, неповторимое. Подобного ей Эсайас никогда не встречал — и молодой человек подозревал, что и никто на Лааре не мог похвастаться тем, что осведомлен касательно этого существа.

Тогда, в бою, она растерялась. Эсайас не льстил себе и ни одной минуты не считал, что королева умертвий была потрясена его неземной красотой, его мужеством и прочими достоинствами, делающими рыцаря из Тугарда привлекательным для противоположного пола. Хотя это было бы забавно!.. Но нет, она испугалась чего-то совершенно иного. Если бы Эсайас решился допустить невозможное, он сказал бы, что королева умертвий испугалась самой себя.

Настоятель мягко взял его за руку.

— Нам о многом следует поговорить, но для начала, полагаю, запрем пленника в надежную тюрьму. Тебе и твоим людям необходимо отдохнуть. Когда вы перемените одежду, трапеза будет уже готова.

* * *

Святым братьям, как называли теперь воинов Эсайаса Новера, оказывали всевозможные почести. Одного из капралов объявили праведником и предложили ему жить в монастыре на всем готовом. Единственное, что от него требовалось, — раздавать благословения верующим и рассказывать всем жаждущим знания о великой битве с королевой умертвий.

Настоятель подробно объяснил вояке, как именно следует говорить о случившемся.

— Ты, братец, не полководец и не политик, всей картины знать не можешь, — да и кто ее знает! Уж всяко не мы, жалкие да ничтожные… — Он слегка приосанился, блеснув золотым шитьем на одежде. — Поэтому рассказывай все просто, без затей.

— То есть все, что видел? — уточнил капрал.

Он очень хотел угодить настоятелю, поскольку безбедное и беззаботное житье при монастыре было лучшим из всего, что только могло выпасть на долю старому вояке.

— Именно так, — улыбнулся настоятель. — Ты человек простой, вот и говори просто.

— Это… ну, как умертвил отовсюду полезли, из тумана, из болота, вообще из-за каждой кочки и из-под земли, — начал перечислять солдат.

— Именно, именно, — кивнул настоятель.