Королева отступает последней

Это его отстранённость, если не сказать — холодность, заставляла беспокоиться. Бросив на него беглый взгляд, но так и не поймав ответный, я пожелала всем приятного отдыха и заперлась в своём номере.

Не успела за мной закрыться дверь, как иллюзия рассеялась, будто её и не было. Я снова стала Лайрой: уставшей, сонной, вялой. Блаженно потянулась, повела плечами и, бегло осмотрев скромно обставленную комнату, юркнула в уборную. Увы, в ней, как и в моей каморке в Кальдероке, душевой не имелось. Но хотя бы это не общее помещение, а мыться над раковиной я уже приспособилась.

С горем пополам приведя себя в порядок, зевая, поплелась к кровати. Уснула тотчас же, не успела голова коснуться подушки. Даже то, что в комнате было прохладно (каминами здесь и не пахло), не расстроило и не смутило. Я просто не стала раздеваться: завернувшись в плащ, сжалась в комок и тут же провалилась в спасительное забытьё.

Проснулась от того, что кто-то тыкался в меня рогами. Ни коров, ни оленей в этой комнате, когда засыпала, не было, а значит...

Эшвар.

— Отстань... Дай поспать!

— Деточка, уже вечер. Надо вставать, — занудно пробухтел фамильяр.

И снова боднул меня в плечо.

Садист и живодёр.

— Не хочу я ужинать...

— А надо. Надо, Лайрочка, копить силы. Для завтра.

Стоило хранителю упомянуть про завтра, как сонная хмарь покинула моё сознание. Спать больше не хотелось; впрочем, аппетит тоже не появился. Наоборот, думая о первом дне весны, о свадьбе генерала-протектора, которая нашими стараниями должна обернуться трагедией, мне хотелось чего угодно, но только не возвращать себе силы.

Лучше так и продолжу валяться здесь «при смерти».

— Лайра, давай, вставай. Скоро придёт Герберт, чтобы наложить иллюзию.

— Я и сама могу...

— Никаких сама! Береги силы, деточка. Понапрасну не распыляй, — наставительно проговорил фамильяр, не забыв при этом легонько клюнуть меня в руку.

Вот ведь липучка.

Сев на кровати, мрачно на него посмотрела:

— Такое ощущение, что ты рад этому заданию.

— Не рад, но... — начал хранитель, а заметив, что хмурюсь, быстро выдал: — Но эта миссия поможет очистить имя Ноэро. Хватит вам считаться мятежниками. И мне вместе с вами... А там глядишь и высшие духи смягчатся. И я снова... стану собой.

Эшвар понуро опустил клюв. Поддавшись порыву, я погладила его по голове, нежно провела пальцами по яркому оперенью. Из-за Мэв Эшвара лишили крыльев, лишили прежнего облика, и будет здорово, если я помогу ему стать прежним огненным красавцем-фениксом.

Вот только цена, которую придётся заплатить за очищение имени и возвращение крыльев, слишком высокая. И...

Непомерно тяжёлая.

— Как там Рифер? А Тесса? — спросила, пытаясь отвлечься от мыслей о том, что скоро должна буду сделать.

— Тесса — замечательно. Она ведь ни сном, ни духом о задании. И Рифер... — фамильяр усмехнулся. — Цветёт и пахнет, голубчик. Цветёт и пахнет...

Я облегчённо выдохнула. Правда, уже спустя мгновение снова нахмурилась. Когда Эшви, немного помедлив, добавил:

— А вот твой друг в последнее время что-то не радует.

— Бриан?

Важно распушив хвост, цып прошёлся по кровати:

— На занятиях рассеян, на тренировках хуже некуда. Он и раньше не был силачом, но в последние дни даже смотреть на него стыдно. Тьфу! Эта его девчонка, — так он с недавних пор снисходительно называл Санаю, — о нём переживает, говорит, чтобы животворцам показался, но он упёрся и ни в какую. Только и твердит, что с ним всё в порядке. А сам вечерами по кровати разве что не растекается.

— Может, просто усталость? — предположила я и мысленно отругала Торнвила за то, что не прислушивается к советам хранительницы и не идёт к целителям.

Вот если бы я была в Кальдероке, я бы его к ним потащила. Не спрашивала бы хочет — не хочет, а схватила бы за руку, как маленького ребёнка, и повела.

Но меня рядом с другом не было.

Оставалось надеяться, что уже завтра мы покинем берега Флаоса, быстро домчим до Леонсии и я сразу же возьмусь за его здоровье.

— Может, и она, — согласился фамильяр, после чего, сверкнув бусинами-глазами, добавил: — Ты, к слову, выглядишь не лучше, Лайра. Вон какая бледная. Словно привидение.

Отмахнувшись от ворчуна, я стянула с себя плащ и, приблизившись к зеркалу, что сиротливо висело возле двери без всяких туалетных столиков, пригладила выбившиеся из косы волосы.

Может, всё-таки самой наложить иллюзию, не дожидаясь Герберта? В конце концов, я тоже иллюзор и уже несколько дней не практиковалась.

Не успела так подумать, как в дверь постучали.

— Ладно, пошёл я. — Эшвар спешно ринулся под кровать.

— Передай Бриану, чтобы сходил к животворцам. Скажи, от меня просьба, — послала ему вдогонку и, снова проведя по волосам ладонями, потянулась к дверной ручке.

Приоткрыв дверь, увидела не иллюзора, как ожидала, а Эскорна. Без иллюзии, в своём облике.

— Я могу войти?