— Конечно, хочу. Такой способ разрешения споров вполне справедлив. Мы с ребятами выбирали какую-нибудь цель, а побеждал тот, кто добегал до нее первым. — Отец указал на дерево чикле. — Кто первым коснется нароста на этом дереве, тот и решит, в какую сторону идти.
— Кто первым коснется? — переспросила Иоланда.
— Да — первым! А остальные без всяких споров пойдут за ним.
— Я бы с удовольствием, папа, но моя нога… Не могу бегать, сейчас у меня не получится…
— Лола права, Мануэль, это не совсем справедливо, — сказал Эрик, хотя я заметила, что он уже пригнулся, готовый нестись к цели. — Я бегаю быстрее женщин.
Иоланда не стала возражать, вместо этого она быстро пригнулась и вытащила из чехла мачете. Потом откинулась, подняла клинок над головой и кинула так, что мачете пропеллером завертелось в воздухе и вонзилось прямо в нарост.
— Ааа! — вскрикнул сидевший на дереве рабочий.
— Я первой до него дотронулась, — посмотрев на нас, заявила Иоланда.
— Господи!
— Все верно, она дотронулась первой, — выпрямившись, сказал Эрик.
Мачете торчало из ствола, словно меч Артура.
Кивнув, Мануэль искоса взглянул через плечо — туда, где находился восток.
— Иоланда победила.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Мы шли на восток уже больше двух часов — мимо рабочих, которые, сидя на каучуконосах, на своем сложном языке продолжали критиковать наши умственные способности, а потом через совершенно безлюдные районы, где вились плотные стаи насекомых, стояли высоченные красные деревья, а по земле густо расползались густые заросли можжевельника. Белохвостые олени высовывали головы из листьев папоротника, смотрели на нас, а затем снова исчезали.
— До Тикаля отсюда день пути, — сказала Иоланда. — Думаю, дорога, которой когда-то пользовались майя, проходила через этот район. Но, учитывая случавшиеся здесь землетрясения, а потом еще и ураган, сейчас ее невозможно найти.
Деревья стояли стеной, хотя попадались и участки полегче, где гигантские красные деревья лежали на земле, а значит, не было необходимости прорубать себе дорогу. При нашем приближении пившие из маленьких водоемов птицы кетцаль снимались с мест и зелеными стайками улетали прочь. То и дело приходилось перебираться через валявшиеся на земле упругие, мокрые стволы. Почва была неровная и топкая, но Иоланда даже заболоченные участки пересекала быстрым шагом. Время от времени она сверялась с компасом, проверяя, идем ли мы точно на восток, и постоянно подгоняла нас.
— Куда это она нас тащит? — через некоторое время спросил Эрик.
Я оглянулась.
— На восток, как она и говорила. В сторону Тикаля.
— Звучит не слишком многообещающе, — сказал он.
— Не знаю, мой мальчик, мне кажется, Иоланда знает, что делает, — возразил Мануэль. — Не стоит ее недооценивать. Она ведь провела в лесу гораздо больше времени, чем все мы, вместе взятые, прекрасно изучила этот район, а все здешние мифы знает от своего отца.
— Она приложила много усилий, чтобы довести нас до этого места, — согласилась я.
— Это да, — согласился Эрик. — И все же — сколько еще нам предстоит пройти?
— Будем ходить до тех пор, пока не найдем Хуану, — твердо сказал Мануэль. — Или пока нас не съедят ягуары, либо не случится еще что-нибудь из тех ужасов, о которых нас предупреждают эти милые рассказики.
Мануэль был встревожен больше всех. Он по-прежнему шел передо мной, но двигался гораздо медленнее и выглядел больным. Он также сильно потел; раза два я заметила, что у отца дрожат руки.
Подныривая под низко нависшие ветви деревьев, Иоланда легко перепрыгивала через шишковатые корни и поваленные стволы. Ее черная шляпа мелькала далеко впереди, и несколько раз ей приходилось умерять шаг, чтобы мы не слишком отставали.
— И все-таки на восток, — слегка улыбнувшись, сказала она. — Жаль, что с нами нет папы.
Мили через три окружавшая нас растительность стала значительно плотнее, а вскоре мы натолкнулись на чрезвычайно высокий барьер, состоящий из колючего кустарника; Иоланде пришлось вновь достать мачете и прорубать зеленую стену. В результате мы оказались в живом коридоре, где вились вездесущие насекомые и витал специфический резкий запах можжевельника, напоминающий запах джина. Мое бедро продолжало болеть, и периодически приходилось растирать бок, чтобы не сводило мышцы. Мануэль медленно брел впереди, отталкиваясь руками от живой изгороди.
— Понятия не имею, где мы находимся, — пожаловался Эрик.
— А ты иди, и все, — сказала я. — Или хочешь вернуться по собственным следам?
— Да нет, просто меня раздражает, что я не могу понять, куда иду, — сказал он.
— Уже почти пришли, — объявила Иоланда. — Думаю, скоро выйдем на поляну.
И минут через двадцать это действительно произошло.