Королева Марго. Искушение страсти

Но сначала предстояла коронация в Реймсе, где издавна, начиная с Гуго Капета, короновали королей Франции.

В Реймс съехалась масса народа, ничего удивительного, хотя две предыдущие коронации, Франциска и Карла, были не так уж давно, все же это событие из ряда вон выходящее. Самые дерзкие делали ставки на то, как скоро будет следующая коронация.

Для самого короля коронация не столь простое дело, как могло показаться со стороны. Ему предстояло исповедаться, причаститься, получить благословение и только потом идти на саму коронацию. С той минуты, как взволнованный Генрих был поднят со своего ложа, и до начала коронации прошло более пяти часов, за это время он несколько раз переодевался, трижды давал присягу, множество раз падал ниц, повторял за священниками длинные, не всегда понятные клятвы… и все это без права даже сделать глоток воды, не то что поесть!

Слабый король с трудом держался на ногах, когда ему еще предстояло получить саму корону. В тот момент, когда архиепископ Реймсский водрузил тяжелую корону Карла Великого на голову Генриха, тот едва не упал. Сама корона не была особенно изящной, зато отличалась немалым весом, а потому немедленно придавила лоб нового монарха, Генрих не сдержался и откровенно заявил об этом. На его счастье, услышала только мать.

Зато съехавшую из-за капризного движения головой корону заметили все. Недоброжелатели немедленно раструбили об этом:

– Эта легкомысленная голова не смогла удержать даже корону!

– Такой король на троне долго не просидит…

Екатерина ужаснулась: чтобы король в день собственной коронации не пользовался всеобщей любовью – такого еще не бывало. Действительно дурной знак!

Оставалось надеяться на предстоящую свадьбу, которая предполагалась через два дня.

Но и здесь было не все так просто, несколько оживший перед коронацией Генрих неожиданно для всех обратил внимание на кузину своей невесты мадемуазель д’Эльбеф. Бойкая, умная, она своим щебетанием легко очаровала короля. Все в ужасе замерли, перепугалась и королева-мать. Страшно переживала Маргарита, оценившая нежную прелесть Луизы. Она чувствовала, что никогда не станет подругой Луизы, но бросать невесту вот так перед свадьбой… нет, ее брат не посмеет!

– Генрих, вы не должны так поступать с Луизой! Она ваша невеста, нельзя столь явно отдавать предпочтение другой накануне собственной свадьбы.

Генрих усмехнулся:

– Я могу отдать свое сердце любой женщине Франции и жениться на любой!

Понимая, что брат просто упивается своей безнаказанностью, Маргарита решила поговорить с Шеверни.

– Король не должен менять невесту за день до свадьбы!

Фаворит усмехнулся, как и король:

– Мадам, ему совершенно все равно, на ком жениться! Не думаете же вы, что он делает это из любви к вашему презренному полу?

Маргарита едва сдержалась, чтобы не нахамить противному педерасту в ответ на слова о презренном поле, но взяла себя в руки и ответила спокойно:

– Если все равно, то к чему ставить в неловкое положение Луизу и наживать себе новых врагов? Не думаете же вы, что Лотарингский дом простит такое оскорбление? И французы не поймут…

Шеверни промурлыкал, как ленивый кот:

– Да женится король на вашей Луизе, женится…

Он не стал говорить, что с Генрихом уже поговорила королева-мать, обеспокоенная возможной заменой невестки куда больше, чем Маргарита. Мадемуазель д’Эль-беф была способна взять в руки Генриха куда крепче, чем его держала мать, а заодно и совсем отстранить саму Екатерину Медичи от власти. Это никак не устраивало королеву-мать, а потому она грудью встала на защиту тихой и послушной Луизы, о чем позже не раз пожалела.

Миньоны тоже пришли к выводу, что робкая Луиза де Водемон лучше язвительной и решительной д’Эль-беф, и посоветовали не менять невесту. Неизвестно кого послушал Генрих, но свадьба состоялась, как и было задумано.