Королева-Малютка

– Вы ведь понимающий человек, господин Жюстен, да? Я не прочь потолковать с вами с глазу на глаз, пока нет Эшалота. Понимаете, это дело, которое, конечно, делает нам честь, поскольку мы желали бы провести свое дело в строгом соответствии с правилами и одновременно в благотворительных целях, но вся закавыка в одном пустяке, который вообще-то очень даже может нам помешать, вот мы и решили обратиться к вам, хотя вы тут, честно говоря, человек посторонний, весь же вопрос в том, как узаконить ребенка, который не является вашим, путем бракосочетания… Как же это выразить-то? Ну, да это неважно… Путем бракосочетания, заключенного… Ах, да! Проведенного между двумя особами, которые не являются ни его отцом, ни его матерью, я имею в виду мадемуазель, о которой идет речь, вышеупомянутую… Вы уловили суть?

Она остановилась перевести дыхание и бросила торжествующий взгляд на странного адвоката, растянувшегося на соломе, желая насладиться эффектом, произведенным ее замечательной речью.

Папаша Жюстен закрыл глаза и, казалось, крепко спал.

– Все талантливые люди не в своем уме, – проворчала мадам Канада. – Это точно! Но я ему все-таки ясно дала понять, в чем дело.

Тут возвратился Эшалот с полной бутылкой.

– Вот она, папаша! – крикнул он с порога.

Жюстен протянул тощую руку и взял бутылку. Он приподнялся, не открывая глаз, сунул горлышко в рот, и стекло зазвенело, стукнувшись о зубы.

Жюстен сделал глоток, всего один, а потом сказал печально и устало:

– Старуха тут что-то говорила, но я ни черта не понял. Попробуй теперь ты, парень, я буду слушать тебя внимательно – ради Медора.

Мадам Канада пожала плечами и нервно хихикнула, поправляя свой нарядный чепец.

– В добрый час! – сказала она. – «Старуха»! Значит, ты будешь говорить вместо меня. Что ж, видать мир перевернулся! Давай!

Эшалот бросил на нее полный любви взгляд и постучал себе по лбу, как бы желая сказать: «Бедняга чуть-чуть того!»

Затем он расположился поудобнее перед охапкой соломы и начал:

– Хотя я и не обладаю умом Амандины… я имею в виду присутствующую здесь мадам Канаду… я постараюсь кратко представить все обстоятельства. Впрочем, на случай, если я запутаюсь, я взял с собой памятные заметки, составленные мною собственноручно и имеющие целью помочь такому знатоку законов, как вы, разобраться в нашем деле.

Он вытащил из кармана большую тетрадь и сунул ее под мышку.

Жюстен лежал недвижнее камня.

– Ну вот… – снова начал Эшалот, превозмогая неприятное ощущение, овладевшее им при виде хозяина комнаты, всем обликом своим напоминавшего покойника. – Мы считаем, что малышка – дочь какой-нибудь знатной маркизы или герцогини, у которой ее когда-то похитили прямо из колыбели, лишив тем самым материнской любви.

– Да объясни же… – попыталась вмешаться мадам Канада.

– Молчать! – сурово приказал Жюстен.

– Ты же видишь, он слушает, дорогая, – тихонько сказал Эшалот. – Не раздражай его… Воспитанная настолько хорошо, насколько это оказалось возможно, – продолжал он, обращаясь к Жюстену, – она стала теперь одной из лучших танцовщиц на канате нашего времени, и ее добродетели превосходят положение, которое она занимает. Мадам Канада и я, желая убить двух зайцев одним ударом, сказали себе: мы поженимся и таким образом дадим нашей девочке фамилию и законное положение.

На застывшем лице Жюстена появилось подобие улыбки.

– Вы добрые люди, – прошептал он в свою седую бороду.

– Что касается таких дел – да! – воскликнула Амандина. – У нас обоих большие сердца, и мы превосходим в своем великодушии многих, чье положение в обществе повыше нашего!

Костлявый палец папаши Жюстена поднялся вверх, призывая ее замолчать.

Если бы мадам Канада не питала к нему такого сверхъестественного уважения, она бы сейчас ему такого наговорила!..

Жюстен сделал второй глоток.

– Дружок, – заговорил он, обращаясь к Эшалоту, – уверены ли вы в том, – вот эта добрая женщина да и вы сами, – уверены ли вы, что юная особа, к которой вы питаете столь похвальные чувства, будет довольна, если станет в один прекрасный день вашей дочерью?

– Как?! Довольна?! – подпрыгнув на месте, завопила мадам Канада.

– Молчать! – снова рявкнул Жюстен.

– Знаете ли, – отвечал ему Эшалот, – по этому вопросу у нас нет и тени сомнения. Мне даже странно, как это вам неизвестна прославленная мадам Канада, равных которой нет на ярмарке.

– Она мне известна, – проворчал Жюстен.

– Что же касается моей персоны, – продолжал Эшалот, – то хотя я и не столь знаменит, как мадам Канада, но все же заработал себе кое-какое имя – благодаря своим прошлым связям с деловыми людьми и даже с самими Черными Мантиями, с которыми я тоже был на короткой ноге. Так что мадемуазель Сапфир надо будет только выбрать между званием мадемуазель Канада и званием мадемуазель Эшалот, и это уж как ей будет угодно, потому что нам с Амандиной все равно, какую фамилию нам запишут в акте о бракосочетании.

– Вы не знаете никакого другого ее имени, кроме мадемуазель Сапфир? – поинтересовался Жюстен.