Королева демонов

– Да, Дамаджах, – ответила Сиквах. – Я постараюсь быть достойной.

– Ты уже достойна.

– Можно ли нам в таком случае больше не притворяться, будто моя сестра-жена – всего лишь жалкая даль’тинг? – спросила Аманвах.

– Разумеется, – ответила Инэвера. – При дворе мало глупцов, которые еще верят в это.

– Хорошо, – сказала та. – Мне будет спокойнее, если наследника нашего мужа в ее чреве прикроют доспехи.

– Что еще слышно из Лощины? О ребенке, которого вынашивает госпожа Лиша?

Аманвах не спросила, откуда Инэвере об этом известно. Дочери хватало ума учитывать материнское Видение.

– Дитя родилось, – ответила она. – Я лично приняла роды.

– Так быстро? – Инэвера не сумела скрыть удивления. – Прошло всего шесть лун…

– Госпожа Лиша пропускала через себя мощные потоки магии. Они ускорили течение беременности. Нам с сестрой-женой следует поостеречься того же.

Это представляло угрозу, но меньшую из заботивших Инэверу. Случившееся могло изменить ход войны.

– И что ребенок? – нетерпеливо спросила она. – Это мальчик или девочка?

– Най дамаджи’тинг Аманвах вах Ахман ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь шар’дама ка и Дамаджах, принцесса всей Красии! – объявил дама Джамере, когда Аманвах предстала перед Троном черепов.

Аманвах облачилась в белые шелковые одежды дама’тинг, которые колыхались, подобно дыму, но достаточно подчеркивали формы, чтобы напомнить всем, что она дочь Инэверы. Асом по-прежнему созывал двор при свете солнца, и золотистый свет оживлял вышитые электрумом метки.

Белое покрывало сменилось черным – знак того, о чем все уже знали. В нежном возрасте восемнадцати лет Аманвах предстояло стать главной среди дама’тинг Каджи.

– Кай’шарум’тинг Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь принцессы Ханьи, третьей сестры шар’дама ка!

Имя Хасика – и бесчестье, с ним сопряженное, – благоразумно опустили, однако само его отсутствие напоминало о преступлениях ее отца.

Но Сиквах все равно производила сильное впечатление, одетая в черное шарумов и скрытая белым покрывалом. За спиной были скрещены близнецы-копья, пристегнутые под большим круглым щитом и легкодоступные при необходимости, все – из небьющегося меченого стекла с электрумной прослойкой. Она двигалась с грацией хищницы, и стеклянные пластины в одеждах добавляли хрупкой фигурке солидности, особенно когда она держалась на шаг позади Аманвах в тонких шелках.

– Благословение да пребудет с вами, сестра, кузина, – провозгласил с трона Асом, хотя и состроил кислую мину при виде Сиквах в воинском облачении.

Инэвера, не скрывая улыбки, наблюдала со своего выложенного подушками возвышения.

Под взглядами придворных обе женщины опустились на колени, уперлись ладонями в пол и уткнулись меж ними лбом. Затем синхронно подались назад и вознесли взоры на семь ступенек к постаменту.

Аманвах коснулась пальцем горла, и ее голос, напевный и кроткий, разнесся по залу:

– Достопочтенный брат, мы прибыли по призыву Трона черепов, дабы занять положенные места при дворе Избавителя.

– Женщины Каджи нуждаются в твоем мудром руководстве, сестра. – Асом произнес это вполне убедительно. Он глянул на Сиквах. – Но тебя, кузина, я не призывал.

– Я призвала, – вмешалась Инэвера. Как и Аманвах, она усилила голос при помощи меченых украшений. Значительная часть ее магии не действовала на солнце, но стоило напомнить Асому, что не так уж беспомощны и она, и другие дама’тинг. – После смерти твоей достопочтенной супруги Ашии и исчезновения Шанвах белый платок шарум’тинг ка переходит к Сиквах.

Асом нахмурился, и Баден, отделившись от дамаджи, шагнул вперед и поклонился Трону черепов:

– При всем уважении, Дамаджах, это беспрецедентно. Достопочтенная кузина шар’дама ка не убивала в бою алагай. Она не заслужила права носить оружие, а уж тем паче – командовать сестрами Эверама по копью.

Аманвах показала взглядом, что видит в нем насекомое, которое пора раздавить.

– При всем уважении, дамаджи, за тобой не числятся подвиги выхода в ночь – даже сейчас, будучи шар’дама. Кто ты такой, чтобы свидетельствовать о деяниях моей дживах сен на алагай’шарак?

Она скользнула взглядом по придворным и снова активировала колье, чтобы донести свои слова до ушей каждого:

– Честью моей и упованием на Небеса клянусь и свидетельствую перед Эверамом и Троном черепов, что Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи показала солнце большему числу алагай, чем любой шарум в Красии.

– Это нелепое притязание! – По залу пролетел шелест: многие согласились с Баденом. – В армии Избавителя есть шарумы, которые истребляли алагай за пятьдесят лет до рождения этой девушки. И ты их бесчестишь своим заявлением.

Асом пристукнул копьем:

– Извинись, сестра.

Аманвах посмотрела брату в глаза:

– Даже ты, шар’дама ка, не властен заставить меня лжесвидетельствовать перед Троном черепов. Втроем с нашим мужем я и моя сестра-жена легионами лишали алагай рассудка и гнали их на копья племени Лощина. От нашего пения дрогнул даже оборотень, который убил наставника Энкидо, и наши соратники смогли с ним покончить.