– Однако сейчас тем более нельзя забывать, что вы – люди. Недра снова хотят восстать, и вы должны быть готовы драться не только за графство Лощина, но и за все человечество. Второй возможности не будет.
Ренна перехватила взгляд Джарит:
– Шарак Ка уже не близится. Война началась.
Она раскинула руки.
– У вас теперь есть сила, но вы понятия не имеете, как ею управлять. И это плохо кончается, – показала она на изуродованный труп приспешника Франка. – Помочь я могу, но в конечном счете вам придется полагаться на себя.
Судя по ауре, Лиша расслабилась, но сразу же насторожилась, увидев, что вместо Арлена в кабинете материализовалась Ренна.
«Это хорошо. Нечего ей блаженствовать».
Они уставились друг на друга, но Лиша быстро прервала взаимное созерцание:
– Спасибо, что пришла. Чая?
– Да, можно, – кивнула Ренна. – Я надолго не задержусь. До рассвета надо вернуться к Арлену.
Она плюхнулась в красивое графское кресло и положила ноги на стол. Лиша покосилась, но ничего не сказала, а Уонда разлила чай.
– Видела их? – спросила Лиша.
– Да, – коротко ответила Ренна.
– И? – подстегнула Лиша, не дождавшись продолжения.
– Стела была права. Они собирались двинуться на Лощину и вышибить твою дверь.
– Ночь! – произнесла Уонда. – Сколько? Когда?
Над ней поплыли образы арбалетчиц, выстроившихся на стенах крепости Лиши.
Ренна отмахнулась:
– Я укротила их, как обещала. – Она повернулась к Лише. – Они еще доставят хлопот, но это уже твоя забота.
– Можно узнать, что же ты сделала?
Лиша выглядела так, словно раскусила лимон. Ренна не улыбнулась, но Лиша, конечно, увидела веселье в ее ауре, и это было неплохо.
– Главным смутьяном оказался Франк, – ответила Ренна. – Бред величия. Перетолковывал слова Арлена себе в угоду. Я задала ему трепку у всех на глазах. Внушила им страх перед Создателем. Не могу обещать, что станут паиньками, но с наступлением ночи они будут сражаться за Лощину, а набеги прекратятся.
– Что нам сделать, чтобы так и осталось? – спросила Лиша. – У них есть требования?
Ренна помотала головой:
– Они еще стирают бельишко после моего скромного представления, но это не затянется. Наведайся к ним еще несколько раз, закрепи положение. В знак доброй воли освободи утром Кита. Разрушь Стаю, если сумеешь. Подыщи костям и насосам место среди лесорубов, а Франка – не знаю, посади его, что ли, к Джоне в новый совет рачителей.
– Ты же только что сказала, что это он всех баламутил! – вскинулась Уонда.
Но Лиша согласно кивнула:
– Тем больше оснований держать его рядом. Я поговорю с Джоной и попрошу собрать совет при свете дня.
– Умно, – согласилась Ренна. – Меченые шкуры останутся занозой в заднице, куда их ни пристрой. Не спускай с них глаз, но не пускай в крепость.
– Что-нибудь придумаем, – сказала Лиша.
– Как быть с шарумами, я не знаю, – продолжила Ренна. – Можно спросить у Джардира, пока он не отправился повидаться с женой.
Лиша вздрогнула, и Ренна выругала себя за тупость. Когда-то она могла брякнуть такое нарочно, но…
– Извини, – сказала она. – Я не хотела…
– Ничего не попишешь. – Лиша вынула из кармана запечатанное письмо. – Передашь ему при встрече? Он все равно узнает о ребенке, пусть уж лучше от меня.
Ренна кивнула, беря конверт:
– Конечно.
– Спасибо тебе, Ренна, – сказала Лиша. – Я знаю, что мы не всегда…
Ренна рубанула ладонью воздух:
– Мне надоела эта вечная песня, Лиша. Ты недолюбливаешь меня, а я – тебя. Это не значит, что мы по разные стороны баррикады. Я не собираюсь мешать тебе растить ребенка.
Она провела пальцами по своему еще плоскому животу, думая о развивающейся там жизни.
– Истинно и справедливо, – проговорила Лиша, но вдруг склонила голову набок, изучая ауру Ренны.
Это продлилось чуть дольше, чем хотелось бы. Ренна покрылась мурашками.
– В чем дело? – вскинулась она.
– Уонда, дорогуша, ты не оставишь нас ненадолго? – попросила Лиша.
– Да, госпожа, – ответила Уонда, сняла со стены лук и пошла к выходу.
Когда дверь закрылась за ней, Лиша активировала метки тишины, а Ренна встала, не будучи в силах сидеть ни секунды больше.
– Что такое?!
– Ты беременна, – сказала Лиша.
Ренна похолодела. Она с усилием Втянула свою ауру, дыша глубоко, чтобы остаться невозмутимой. Отрицать? Вспылить? Сказать Лише, что это не ее дело, будь она проклята?
Да, но и ребенок Лиши не дело Ренны, а она полгода назад с удовольствием ткнула Лишу носом в ее опрометчивость.
Она выдохнула:
– Лиша, я замужняя женщина и не обязана перед тобой отчитываться.
– Не обязана. – Лиша встала, подошла к ней и развела руками. Ее взгляд был спокоен, голос кроток. В ауре проступало тревожное напряжение. – Но когда была беременной я, на ребенка повлияла магия. Пожалуйста, ради младенца позволь мне тебя осмотреть.
Мускулы Ренны напряглись. Кулаки сжались, и она выпрямила пальцы лишь немалым усилием воли. Только недавно она проповедовала меченым детям, и вот уже в ее собственной крови бушует магия – взывает к ней, разогревает чувства, велит бежать или атаковать Лишу, заткнуть ей рот, пока никому не проболталась. Все, что ей было под силу, – стоять столбом и дышать.