Королева демонов

Пещера была слишком далеко, чтобы психическая гибель мозговика погубила сражавшихся с аламен трутней, но его смерть мгновенно лишила демонов управления, снова превратив в животных. Скальные демоны покинули свои посты у выхода и бросились в нападение, горя одним желанием – убивать, а недрожители вновь обрели под ногами почву. Пещера наполнилась воплями и вспышками магии, крики людей слились с пронзительным визгом демонов.

Джардир теперь не знал, чем кончится бой, но размышлять было некогда. Сжав копье, он взмыл в воздух и увлек за собой в пузыре короны Алагай Ка.

Они приземлились на уступе, где стоял Пар’чин, державший голову юного мозгового демона. Похоже было, что он оторвал ее голыми руками.

– Сюда. – Алагай Ка притворился, будто не видит трупа собрата. Он указал во мрак, куда не проникал свет люминесцирующих мхов и лишайников со стен кладовой. – Теперь мы двинемся быстро.

Они вошли в узкий туннель, и Джардир насторожился.

До его слуха доносился шум битвы, которой аламен – погибая – отвлекали от них внимание.

Он страдал из-за их жертвы, в очередной раз задаваясь вопросом, как мог Эверам обречь людей на тысячелетние мучения в бездне.

Если Эверам существовал. Если бездна – не просто жаркая от магии, расплавленная каменная твердь, как считали Пар’чин и демон.

Стены туннелей были гладкими, повороты – крутыми; коридоры то резко сужались, то расширялись. Джардир чувствовал, как течет по ним магия, объединяя их с бесчисленными другими в трехмерную великую метку.

Она не была запретной в отличие от той, на которую напоролся Джардир, когда мозговые демоны атаковали Дар Эверама и не подпускали к себе людей. Демоны не собирались перекрывать им доступ к своему стаду. Эта метка лишь фокусировала энергию и Втягивала ее, превращая в водоворот, который уходил в центр улья, где неслась королева.

Как обещал отец лжи, какое-то время они продвигались быстро, но Джардир начал замечать неладное. Хамелеоны, патрулировавшие туннели, останавливались и принюхивались. Они искали что-то, чего не могли воспринять во всей полноте.

– Они нас чуют, – сказал Пар’чин.

– Как это возможно? – спросил Джардир.

Его защищали корона и плащ Лиши, а на Пар’чине ярко горели метки невидимости. Алагай Ка был заперт в сфере и не мог пересечь барьер.

– Ваши метки годятся для низших особей, – сказал Алагай Ка. – Даже наша с собратьями сила – лишь мимолетное отражение могущества королевы.

– А на короне нет королевских меток? – осведомился Пар’чин.

– Каджи не встретился ни с одной, чтобы проверить это, – ответил Джардир.

– Похоже, она что-то чувствует, но не понимает что. А хамелеонам известно только то, что знает она. Возможно, мы все-таки проскользнем.

– Ее сила растет с каждым вашим шагом, – сказал Алагай Ка. – Скоро от нее станет невозможно спрятаться.

И в самом деле – вскоре после этого пустой, казалось бы, туннель ожил и наполнился щупальцами с обесточенными шипами. Они хлестнули по сфере. Шипы, как стрелы, влетели внутрь. Джардир крутанул копьем, отбивая их, но одно впилось ему в бедро.

Безоружный Пар’чин двигался до невозможности быстро. Он выхватил из воздуха два шипа, в то время как другие обвились вокруг него. Их он швырнул к стене туннеля, в основание щупалец. Они вонзились в свое же тело, брызнул ихор. Хамелеоны отлепились от скалы и выросли перед идущими.

Джардир принял боль, выдернул шип из бедра и сфокусировал на ране магию. Он отталкивал нападающих барьером короны, но тратил слишком много сил на удержание Алагай Ка, чтобы сдвинуть пузырь на мало-мальски приличное расстояние. Демоны сгрудились в конце туннеля, и поле не дало ему приблизиться.

– Я могу их убрать, – сказал Пар’чин.

– Нет, – ответил Джардир. – Мы должны сделать это вместе.

– Если уронишь поле, Алагай Ка сбежит.

– Тогда давай исходить из того, что отец лжи завел нас достаточно далеко, – сказал Джардир, нацеливая на демона копье.

– Вам ни за что не найти… – начал Алагай Ка.

– Пожалуй, ты прав. – Пар’чин холодно посмотрел на демона. – Думаю, отсюда мы доберемся и сами.

Консорт прочел их ауры и понял: игра окончена. Обкрадывая себя, он собрал остатки сил и выжег плоть изнутри, чтобы сорвать смертоносные татуировки.

Мучительная, жаркая вспышка – и вот он, сбросив изуродованный слой, стал наконец свободен.

Свободен, но немощен. Это действие чуть не убило его. Тело отчаянно нуждалось в починке, аура потускнела – стала хуже лишайника на стенах кладовки. Он слишком ослаб для схватки.

Консорт немедленно перешел в промежуточное состояние и стал недосягаем для физической атаки. Он остался запертым в сфере Наследника, но тронуть его было больше нельзя.

Это была рискованная выходка. Магии осталось так мало, что консорту не хватало сил воссоздать свое тело. Но раствориться вслед за ним мог только Разведчик – ценою меток, охранявших его волю. Консорт надеялся на такую глупость, но даже человеческой дури существовал известный предел.