Королева бриллиантов

А принцесса де Ламбаль? Ведь и она предупреждала её, предупреждала искренне, от всего сердца, как лучшая подруга. Ну и чем она ответила на её заботу? Она была отвергнута ею ради насквозь лживых, неверных Полиньяков, которые сейчас, в эту трудную минуту, готовы её покинуть, улететь, как ласточки к тёплому солнцу. И что в этом удивительного? А крупная карточная игра, которую король ненавидел, но тем не менее таков был издавна заведённый во дворце обычай. Сколько раз Тереза призывала её покончить с игрой, а она и слушать не хотела свою мудрую фрейлину. Какое увлекательное зрелище! Крупный банкир, даже заместитель главнокомандующего — коннетабль — часто сидели за одним ломберным столиком королевы в большой зале во дворце Марли и просаживали громадные деньги. В игре мог принять участие любой прилично одетый человек, даже авантюрист. Он мог сам и не играть, а делать только ставки, поручая играть за себя придворным дамам.

Стоит ли удивляться, что по стране поползли слухи о позорной страсти королевы-картёжницы? Рассказывали, что однажды она не выходила из-за игорного стола целые сутки — ровно двадцать четыре часа! Это было, конечно, неправдой, но тем не менее все охотно верили этой лжи. «Народные деньги летят на ветер!» — повсюду раздавались недовольные голоса.

Как ей было неприятно вспоминать сейчас эти раскрасневшиеся лица, дрожащие руки, и она, королева, вместе с ними, тоже возбуждённая, раскрасневшаяся от азарта. Мария-Антуанетта никак не могла забыть серьёзные печальные глаза де Ферзена, который стоял возле стены, взирая на игру. Он сам никогда не принимал в ней участия.

Но бывало кое-что и похуже. Эти ночные концерты в садах королевских дворцов, которые, может, и были совсем невинным развлечением, но последствия их были самыми что ни есть разрушительными. Полная луна висела в небе над зелёными деревьями, звёзды отражались в ручейках и бассейнах фонтанов, тихая, чарующая музыка, приглушённый говор восторженных голосов. Боже, как тогда всё это ей нравилось! Правда, сама она никогда не покидала террасы, но другие женщины уходили со своими кавалерами в глубину садов, в чащу кустов. Случайные простолюдины смешивались со знатью, с придворными дамами, даже с её фрейлинами на террасе, а потом сочиняли такие умопомрачительные байки о королевском распутстве и ночных оргиях придворных, от которых глаза лезли на лоб. Потом эти выдумки появлялись в клеветнических грязных листках.

Да, и тогда она не прислушивалась к мудрым предостережениям. Сам король никогда на этих концертах не бывал. Она продолжала их организовывать по собственной инициативе и под свою ответственность.

Мадам Кампан и другие приближённые передавали ей ужасные истории, которые распространялись по всему Парижу, но она только презрительно смеялась.

Теперь Мария-Антуанетта уже не смеялась, не выражала при всех высокомерного презрения. Всё это осталось в прошлом.

А разве можно её всерьёз упрекать в безумной расточительности? Нет, нечего её в этом обвинять. Мотовство, безрассудные траты не в её природе. Разве не отказалась она от солидной прибавки к её личным доходам, которую предложил министр финансов де Калонна? Разве не отказалась она от бриллиантового ожерелья, которое ей так понравилось? Разве...

Дверь отворилась, и на пороге появилась мадам Кампан с письмом в руках. Приход фрейлины сразу нарушил стройный ход мыслей, словно вспорхнула и улетела в разные стороны стайка пугливых воробьёв.

   — От Бёмера? Что-нибудь предлагает? — спросила королева, бросив взгляд на подпись на конверте. — Но у меня нет ни денег, ни желания на покупки. Дайте-ка мне письмо!

Пробежав глазами написанное, она в удивлении подняла глаза.

   — Этот человек сошёл с ума. Что он имеет в виду? Нет, вы только послушайте, что он пишет:

«Ваше величество,

Ваш покорный слуга выражает своё глубокое удовлетворение по поводу того, что Ваше Величество стала владелицей самого прекрасного набора бриллиантов во всей Европе. Так как я был их собирателем, то прошу покорно, Ваше Величество, не забывать Вашего смиренного и самого верного подданного Бёмера».

   — Нет, он на самом деле сумасшедший! — повторила она. — Какой «самый прекрасный набор бриллиантов»? У меня есть «Санкти», «Регент» и другие, камни, но он к ним не имеет абсолютно никакого отношения. Может, у него начались галлюцинации? Нужно установить за ним медицинское наблюдение.

Мадам вдруг перебила королеву:

   — Ваше величество, кажется, я догадалась. По-моему, он имеет в виду те восхитительные бриллианты, которые вы давным-давно приобрели для своих серёг. Может, у него остались ещё точно такие?

Мадам Кампан говорила о шести великолепных бриллиантах грушевидной формы, которые были использованы для серёг тогда, когда Мария-Антуанетта всходила на трон. Она их на самом деле купила у ювелира за баснословную цену.