Королева брильянтов

– Наша сделка, – сказал Пушкин. – Помогаете найти убийцу. И украденные брильянты, конечно. Тогда возможное обвинение в убийстве отпадет само собой, а на Королеву быстро сыщется более достойная кандидатура. Ваш прелестный снимок даже не попадет в полицейскую картотеку Департамента полиции. До отправления поезда осталось пять минут. Решать вам…

Пушкин встал, запахнул отворот пальто и вышел в тамбур. В запотевшее окно баронесса увидела, как он соскочил с подножки вагона и пошел по перрону не оглядываясь. За ним поплелся фальшивый извозчик.

– Отправляемся через три минуты, – проводник прошел по вагону. – Господ провожающих просим выйти.

Паровоз дал протяжный свисток.

Она не знала, что делать. Пожалуй, первый раз в жизни.

– Ах ты Пушкин, сукин сын…

Вагон дернулся, будто отрывал примороженные колеса. Проводник начал запирать в тамбуре дверь. Поезд вот-вот тронется.

11

Солнце не желало уступать небо ранним сумеркам. По широкой привокзальной площади, занесенной снегом, сновали сани и пролетки. В такой день всем должно быть радостно и весело. Только двоим было не до веселья. Акаев, утопая в тулупе, забрался на козлы. Он был расстроен до самой глубины своей юной души. И обернулся к Пушкину, который сидел на диванчике полицейской пролетки.

– Все, Алексей, конец нам.

– Еще не конец, – ответил Пушкин, которому очень хотелось посмотреть на двери вокзала, но он запретил себе.

– Эфенбах живьем съест. Вас – точно. И мной не поперхнется.

– Еще не конец.

– Поезд уже отошел. Сами же разрешили жандарму отправить по расписанию.

– Еще не конец, – упрямо повторил Пушкин.

Спорить Акаев не стал. Запахнул тулуп и загородился овчинным воротником.

– Может быть, подадите даме руку?

Пушкин как ни в чем не бывало подвинулся в угол диванчика.

– Залезайте, баронесса, я нагрел вам местечко.

Акаев не верил своим глазам: злодейка, мошенница, воровка, вместо того чтобы спокойно укатить, взяла и вернулась. Сама вернулась! Это чудо было выше понимания юного чиновника. Каким волшебством Пушкин знал, что она придет? Невероятный вопрос. Между тем баронесса залезла без посторонней помощи и устроилась.

– Не смейте смотреть на меня с таким победным видом, – сказала она, опуская вуаль.

– Не думал смотреть на вас, – сказал Пушкин, не отрывая взгляд от нее.

– Вынуждена спасать свою шкуру. Ничего больше.

– Это разумно.

– Это глупость, – эхом ответила она. – О которой еще пожалею.

– Тогда давайте познакомимся. Называть вас баронессой утомительно.

Она отвернулась, разглядывая вокзал и городового, который давно не обращал внимания на пролетку.

– Меня зовут Керн… Агата Керн… Я из Петербурга…

– Верю, – ответил Пушкин. – Выдает лощеный столичный говорок.

– Это у вас в Москве говорок, сами не замечаете.

– Раз уж открыли все карты, скажите, госпожа Керн…

– Называйте меня по имени.

– Как прикажете… Так вот, Агата, для чего вам нужно раскрыть это убийство?

Акаев забыл, что извозчик не должен пялиться на пассажиров. Он смотрел открыв рот.

– Я уже ответила дважды, – сказала Агата. – Добавить мне нечего.

– Тогда мне ничего не остается, как поверить, – сказал Пушкин. – Кстати, на сколько ограбили юного Ванзарова?

Агата обдала презрительным взглядом.

– Наябедничал, мальчишка?

– Конечно, нет. Он джентльмен из Петербурга. Переживает молча. Все деньги потерял?

Она отмахнулась.

– Такая ерунда. Маленькая победа для поднятия боевого духа. Ему урок на всю жизнь, как с дамами себя вести.

– Рублей в двадцать урок обошелся?

– Ну, какая разница…

– В пятьдесят…

– Смешно говорить…

Пушкин не стал выяснять, откуда у бедного чиновника Ванзарова взялось в кармане столько денег.

– Куда теперь вас подвезти? – только спросил он.

– Где находится… он?

– Ванзаров?!

– Погибший! – раздраженно проговорила Агата.

– Вы в этом уверены?

– Я хочу взглянуть на него.

– Чуть меньше часа назад – отказались.

– А теперь хочу! – упрямо сказала она.

– Извозчик, в Ипатьевский, к полицейскому дому Городского участка! – Пушкин так хлопнул Акаева по спине, что тот еле усидел на козлах. Зато оживился, дернул вожжи и взмахнул кнутом.

– И цену не заламывай! – добавила Агата, нарочно отворачиваясь от Пушкина.

Впрочем, Пушкин старательно смотрел в другую сторону.

Пролетка нырнула в уличный поток.

12

Немудреная хитрость: чтобы измерить силу характера человека, реакцию и выдержку, надо сводить на опознание в морг полицейского участка. Встреча живой и мертвой материи вскрывала живую, как скальпелем. Тут ничего нельзя утаить, все на виду, любое движение эмоций видно сразу. Как и умение контролировать себя.