Королева Бедлама

— Я не сказала, что это будет завтра. Лондон родился на рассвете времен, если послушать баллады, которые распевают на Голдинг-лейн. Но Нью-Йорк дождется своего времени, и здесь будут составляться и теряться состояния, пусть даже половина улиц немощеная.

Мэтью задумчиво кивнул:

— Я рад, что у вас такая вера в будущее нашего города. И поэтому вы хотите открыть здесь отделение?

— Не только. Если я пришла к такому выводу, то же сделают и другие.

— Другие?

Миссис Герральд ответила не сразу. Она взяла вилку, осторожными движениями — будто нащупывала дно в болоте — помешала соус в тарелке.

— Можно не сомневаться, Мэтью, — сказала она, — что преступный элемент не только Англии, но и всей Европы смотрит в эту сторону и уже оценил открывающиеся возможности. Что бы это ни было: похищение людей, подлоги, общественное и частное воровство, заказные убийства. Господство разума и духа, чтобы получить противозаконную выгоду. Я бы могла дать вам список отдельных преступников, которых Нью-Йорк рано или поздно привлечет, но не эта мелочь меня заботит. Есть в подполье процветающее общество, которое дергает за ниточки. Очень влиятельная и беспощадная группа людей, вот сейчас они сидят за ужином, как мы, но занесли ножи над картой Нового Света, и аппетиты у них волчьи.

Она перестала помешивать соус и посмотрела Мэтью прямо в глаза.

— Вы говорите, что сейчас преступность не одолела правоохранительную систему. Но это сегодня. А будет еще много «завтра» в жизни этой колонии и этого города, Мэтью, и если мы не подготовимся к будущему, его вырвут из наших рук те, кто будет к нему готов. — Она подняла выгнутые брови. — И не будем, прошу вас, слепы к тому факту, что здесь уже действуют… скажем так, силы зла. Этот Маскер, как назвал его мистер Григсби. Было несколько убийств в Бостоне и Филадельфии, пока не раскрытых, и чем больше проходит времени, тем больше шансов, что такими они и останутся. О нет, зло уже здесь, Мэтью. И оно будет крепнуть и процветать, если не окажется сильной и организованной защиты закона. Сейчас она не такова.

Грейтхауз вернулся с бокалом вина, полным до краев.

— Я пропустил проповедь?

— Я как раз дошла до «аминь». Надеюсь, не слишком напугала нашего младшего партнера.

— Были, помню, такие, что опрометью кидались в дверь. — Грейтхауз устроился в кресле. — Что скажешь, Мэтью? Играешь с нами?

Пришло время для Мэтью задать неделикатный вопрос, но такой, которого избежать нельзя:

— Сколько мне будут платить?

— Ага! — улыбнулся Грейтхауз во весь рот. — Вот это наш человек! — И он поднял бокал, салютуя.

— Это будет договорено, — ответила миссис Герральд. — Можете быть уверены, что денег будет больше, чем вы в жизни видели, и плата станет повышаться по мере вашего обучения и роста вашего опыта.

— А какое обучение?

— Наверняка подвох, — подсказал Грейтхауз.

— Обучение из младшего партнера до полноправного, что может занять какое-то время, — был ответ. — Но ничего такого, с чем вы не сможете справиться, это я обещаю.

Мэтью не понравилось слово «обучение», но он предположил, что это может быть изучение нового языка или совершенствование в логике и дедукции путем дальнейшего чтения. И все же его колебания заставили Грейтхауза сказать:

— Знаешь, Мэтью, как портовые грузчики в Лондоне говорят? «Не парься из-за мелких ящиков. А все на свете — мелкие ящики».

— Я бы сказала, что бывают ящики покрупнее других, но чувство это мне понятно, — слегка улыбнулась миссис Герральд. — Вы нам нужны, Мэтью. Вам будут хорошо платить и у вас будет интересная работа. Может быть, и путешествовать придется много, и довольно скоро. И потребуется очень хорошее знание сложностей жизни и извивов преступного ума. Я вас не отпугнула?

— Нет, мадам, — ответил Мэтью твердо и сразу. — Ни в малейшей степени.

— Вот это я и хотела слышать. — Она выглянула в окно и увидела вдали, со стороны города, вспышку молнии. — Не думаю, что вам стоит ехать в такую темень и в такую погоду. Если вы согласны остаться, внизу есть спальня. Утром можете выехать на рассвете, если захотите.

Мэтью подумал, что это будет разумнее всего, и поблагодарил миссис Герральд за гостеприимство. Вечер продолжался. Грейтхауз принес из соседней комнаты шахматную доску и фигуры, расставил их и сыграл с Мэтью партию. Мэтью думал было, что он окажется легкой добычей после такого количества вина, но Грейтхауз яростно отбивался конями, пока наконец Мэтью не поставил ему мат слоном и ферзем.

После второй партии, где Мэтью с самого начала взялся за него всерьез и хладнокровно разгромил в пух и прах, фехтовальщик зевнул и потянулся во весь свой гигантский рост, так что косточки хрустнули. Потом он пожелал Мэтью спокойной ночи и удалился в каретный сарай, где обитал.

Миссис Герральд ушла спать уже во время второй партии, так что Мэтью отправился в небольшую, но уютную спальню внизу, разделся и надел ночную рубашку, которая была для него приготовлена. Он сполоснул лицо из таза с водой, щеткой и мятным порошком, тоже оставленными ему, почистил зубы, задул свечу и лег под одеяло под вспышки далеких зарниц над Манхэттеном.