Королева Бедлама

— Земля предоставлена нам колонией, а покрыть расходы нам помогают щедрые христианские благотворители, — ответил Хальцен из синего облака. — Также нас существенно поддерживает город Уэстервик. Тамошний врач, доктор Воорманн, лечит недуги наших пациентов за малую плату. Так что некоторые расходы, конечно же, есть, но мы знаем: крах нашей больницы означает, что наших пациентов выгонят на дорогу.

— Уверен, — отозвался Грейтхауз, и только Мэтью, наверное, мог подметить, что он напрягся, — что этого ни один человек не хочет.

— Мы придерживаемся современного подхода, — сказал Рэмсенделл. Вошла Мария и поставила на стол поднос, где стояли две оловянные кружки с сидром и деревянная — с чаем. Рэмсенделл поблагодарил ее и снова вернулся к разговору с Грейтхаузом, а Мария — к своей работе. — Вы увидите, что ни Кертис, ни я не носим клетчатых рубах.

Грейтхауз уже приложился к своей чашке с сидром.

— Прошу прощения? — переспросил он.

— Клетчатых рубах, — повторил Рэмсенделл. — Средневековые врачи, приближаясь к человеку, потерявшему рассудок, надевали клетчатые рубахи. Они считали, что демонический дух безумия не может проникнуть в душу через клетчатую ткань.

— Приятно знать, — ответил Грейтхауз с гримасой, которая должна была изображать вежливую улыбку.

— Ваша работа в этом учреждении делает вам честь, — вступил в разговор Мэтью, — но я не вижу, чем мы можем вам быть полезны.

— Все по порядку. — Рэмсенделл сделал глоток, повернул чашку в ладонях. — Еще раз скажу, что мы благодарны вам за быстроту вашего ответа, но думаю, что Кертис, как и я, хотел бы что-нибудь услышать о вашем агентстве прежде, чем мы двинемся далее.

Мэтью кивнул и следующие пять минут молчал, пока Грейтхауз излагал историю агентства «Герральд», подчеркивая высокие стандарты и непременный успех в области «решения проблем». Он вспомнил случаи с найденными и возвращенными драгоценностями, произведениями искусства, украденными документами, пропавшими людьми, подделанными дипломатическими бумагами. Упомянул также о попытке заказного убийства, предотвращенного им лично в декабре прошлого года в Лондоне.

— Но считаю своим долгом сообщить вам, джентльмены, — заключил он, — что наши услуги недешевы. Мы, как и вы, ценим свое время. Мы выставляем счет за расследования и требуем оплаты наших издержек. Цена расследования, конечно же, зависит от рода работы.

— Вы выставляете счет за выслушивание подробностей проблемы? — спросил Хальцен, пыхая уже второй трубкой.

— Нет, сэр, — ответил Грейтхауз. — Мы начинаем лишь с момента подписания контракта.

Врачи молчали. Мэтью допил сидр, ожидая, пока они заговорят. Хальцен смотрел в потолок, пуская дым, Рэмсенделл сидел, переплетя пальцы на столе перед собой.

— Мы не уверены, что вы сможете нам помочь, — произнес он наконец. — Совершенно не уверены.

— Но вы наверняка раньше думали, что мы сможем. — Грейтхауз распрямился, потянулся, суставы щелкнули. — Мы проделали долгий путь. И хотели хотя бы услышать, в чем проблема.

Рэмсенделл открыл было рот, потом оглянулся на Хальцена, который еще раз затянулся, выдохнул струю дыма и сказал:

— У нас тут есть один молодой человек — житель Уэстервика, — который ездит для нас в Нью-Йорк закупать медицинские товары в аптеке на Смит-стрит. Последний раз он ездил в четверг. Он остался ночевать в городе, в пансионе, и вернулся в пятницу. С собой он привез одну вещь…

Хальцен глянул на Рэмсенделла, приглашая продолжать.

— Он там завтракал в таверне и привез экземпляр вашей газеты.

— «Уховертки»? — спросил Мэтью.

— Именно ее. — Рэмсенделл натянуто улыбнулся, и улыбка тут же исчезла. — У нас есть пациентка, которая любит, чтобы ей читали вслух. Эта пациентка… мы обращаемся с ней особым образом.

— В каком смысле особым? — оживился Грейтхауз.

— Нет-нет, она не склонна к насилию. Даже я бы сказал, она абсолютно спокойна. Другие пациенты называют ее Королевой.

— Королевой?

Мэтью вспомнил, что на улице Джейкоб уже произносил это слово.

— Да, именно так. — Рэмсенделл посмотрел в глаза Мэтью, наблюдая за реакцией. — Вы думали когда-нибудь, что здесь можно встретить королеву? Пусть даже королеву Бедлама?

— Наша проблема состоит вот в чем, — сказал Хальцен. — Мы хотим выяснить, кто она. Ее настоящее имя, откуда она родом. Ее историю и… и почему она оказалась в таком состоянии.

— И что это за состояние? — Грейтхауз чуть ли не сжался, ожидая ответа.

— Замкнутое, — ответил Рэмсенделл.

Наступило молчание. Под потолком плавал дым, в соседней комнате черноволосая женщина продолжала тщательную полировку блестящих флаконов.

— Я думаю, нам нужно ее увидеть, — сказал Мэтью.

— Да. — Рэмсенделл отодвинул стул и встал. — Я вас представлю.

Глава двадцать шестая

К удивлению Мэтью и Грейтхауза, доктора не повели их в каменное здание — вместо этого они зашагали по дорожке, ведущей к другому дому на краю сада.

Дневной свет мерк. Вдоль дорожки стояли фонарные столбы, как на углах нью-йоркских улиц, и какой-то человек в сером, с блестящей лысиной, поджигал спичкой фитили.