Королева Ателии (ЛП)

‒ Он уже сделал больше, чем большинство аристократов и бизнесменов, ‒ говорит Эдвард. ‒ Ты слышала, каким он был на балу. Он в одиночку превратил Астон в шумный город. Нам придется работать усерднее, если мы хотим решить проблему загрязнения Астона. Но сейчас мы должны добраться до острова Ветров до наступления ночи.

До моря мы добираемся еще несколько часов в карете. А потом нам пришлось ждать парома, который совершает всего три рейса в день. Я вздрагиваю, когда холодный ветер налетает на берег. Мы достигли отдаленного уголка Ателии, именно поэтому королева хотела, чтобы мы пришли сюда.

‒ Почему твой предок построил дом в этом отдаленном уголке страны?

‒ Сэмюэль, мой пра-пра-пра-прадедушка, эксцентричен. Он отказался от трона ради своей мечты стать художником и в конце концов поселился на острове.

А вот это уже сюрприз. Обычно любой мужчина не упустит шанса унаследовать огромное богатство и власть. Я слышала историю о принце Морина, который несколько десятилетий назад жаловался, что хотел жить обычной свободной жизнью, но с удовольствием тратил непомерные суммы на дорогое вино и драгоценности для своей жены. У Сэмюэля, по крайней мере, хватило мужества все бросить.

‒ Он прожил здесь всю свою жизнь?

‒ Да. Младший брат Сэмюэля стал королем. Ходили слухи, что его брат был хитрым манипулятором, который уговорил Сэмюэля отказаться от трона, но у отца был доступ к его дневникам, и он сказал, что Сэмюэль действительно был доволен жизнью отшельника.

Я помню еще одного предка Эдварда — невероятно красивого Байрона, который в последние годы жизни сошел с ума. Глядя на Эдварда и на то, как строго он следит за своим поведением, трудно представить контраст между ним и его предками.

Паром доставляет нас на остров. Я снова смотрю на карманные часы: уже почти шесть вечера. Пока мы путешествовали с максимальным комфортом, я зевала, и судя по тому, как Эдвард потирает лоб, он тоже устал. Я бы все отдала за горячую ванну и удобную кровать.

Луч света от маяка, расположенного на вершине утеса из песчаника, приветствует наше прибытие. На острове есть крошечная рыбацкая деревушка, спрятанная в бухте, и несколько чаек парят в свежем воздухе, когда мы приближаемся к берегу. Прошел всего день, но мне кажется, что прошло уже несколько дней. Сегодня утром мы выехали из роскошного дворца, проехали через наполненный смогом промышленный город в начале дня, и теперь мы прибываем на крошечный остров, который, кажется, находится на краю света.

Там нас ждет большой фургон, и я забираюсь в него вместе с Эдвардом. Ни мягких сидений, ни даже крыши, только несколько мешков муки в углу. Кучер извиняется за неудобства (острову не нужны модные экипажи), но мы оба успокаиваем его, говоря, что ничего страшного. Когда фургон грохочет по ухабистой дороге, вымощенной красным кирпичом, я прижимаюсь к Эдварду. Он обнимает меня за плечи, не давая болтаться туда-сюда. Забавно, что мне больше нравится, когда мы едем в фургоне, чем в великолепном вагоне или купе поезда.

‒ Как думаешь, репортеры смогут нас выследить? ‒ спрашиваю я.

‒ Вряд ли. Но даже если они осмелятся появиться, я брошу их в море.

‒ Кстати, о репортерах, тебе не кажется странным, что кто-то прятался возле дома Дерри, когда ты выходил? Это не так, как если бы ужин был огромным событием и широко освещался. И даже если бы это было так, откуда репортер знал, что Гвен выйдет с тобой?

‒ Я тоже не верю, что это простое совпадение, ‒ его челюсть сжимается. ‒ Узнаем, когда вернемся.

‒ Интересно, какой в этом смысл, ‒ размышляю я. ‒ Если бы ты все еще был холост, тебе пришлось бы пойти на компромисс и жениться на Гвен. Но эта фотография только намекает на интрижку. Это не настолько страшно, чтобы привести к разводу.

‒ Пока ты любишь меня, у нас нет ни малейшего шанса развестись, ‒ он крепче обнимает меня за плечи. ‒ Я не могу позволить себе потерять тебя, любимая.

В его голосе слышится боль, которую я узнаю́. В последний раз его голос звучал так отчаянно, когда я потеряла память и захотела вернуться в Америку.

Я кладу руку ему на плечо, давая понять, что со мной все в порядке.

Повозка сворачивает на извилистую дорогу. Мы не видели на острове никого, кроме человека, который пас стадо гусей. Похоже, Сэмюэль был таким отшельником, что не только выбрал остров, но и построил свой дом вдали от рыбацкой деревни.

Через несколько секунд в поле зрения появляется двухэтажный дом. Он хорошо построен, почти как Энрил-Хаус, но гораздо меньше. Дом окружен елями и тополями, а перед каменной ступенью протекает небольшой ручеек, обсаженный маками и бархатцами. Мальчик лет десяти играет у ручья с большой лохматой собакой.

Эдвард вытаскивает меня из фургона, чтобы мне не пришлось напрягать запястья. Мальчик, очевидно, замечает нас и подбегает к нам с сияющими глазами.

‒ Вы принц и принцесса?

Эдвард кивает. Я улыбаюсь маленькому мальчику.

‒ Как тебя зовут, дорогой?

‒ Дэви, ‒ говорит он, выпрямляясь во весь рост. ‒ А это Джонни, ‒ собака виляет хвостом, как будто ей приятно, что ее представили.

‒ Ты сын Морганов? ‒ спрашивает Эдвард.