Король живет в интернате

Первым выступал директор Сергей Иванович. И хотя он говорил об известных вещах — что сегодня большой праздник для ребят и педагогов, что в школу пришло новое пополнение, — но слушать его было интересно. Высокий, чернобровый, еще молодой, он говорил быстро, горячо. «Командир! — с одобрением подумал о нем Андрей. — Говорит, как шашкой рубает!»

Зато очень уж не понравилось Андрею выступление старшего воспитателя Леонида Даниловича Кузовкина. Лет сорока, в черном отглаженном костюме, с карандашом в руке, он начал так:

— Обратите внимание на новичков. Вот хотя бы седьмой «Б». Взгляните на мальчиков. Отличаются они от мальчиков из седьмого «А»? Отличаются. Всем выданы воротнички. А пришиты они у новичков? Не пришиты…

По мнению Андрея, Дима Расторгуев мог бы возразить старшему воспитателю: ведь у него подшит воротничок. Но Дима скромно промолчал.

— А это не мелочь, — продолжал Кузовкин. — В воспитании все важно. Большая культура человека, начинается с мелочей…

Выступление его затянулось минут на десять. Вообще он правильно говорил, но многие ребята из седьмого «Б» обиделись. Выходило, что именно они — самые некультурные и отсталые люди.

Затем выступали шефы — представители завода «Сельмаш». Они сказали, что будут очень рады, если на станках, которые завод передал интернату и помог установить в школьной мастерской, ребята научатся хорошо работать и полюбят труд. Вслед за этим из картонных ящиков были торжественно извлечены телевизор и магнитофон. Это тоже — подарок завода. Шефам дружно аплодировали.

В заключение директор объявил в приказе благодарность ученикам, помогавшим строить общежитие. Они сэкономили для интерната две тысячи рублей. В приказе перечислялись фамилии отличившихся. Среди них директор назвал и Светлану Пащенко. Строителям тоже аплодировали. И Андрей хлопал в ладоши, но не очень сильно. Две тысячи! Что-то сомнительно…

Об успехах молодых строителей извещал и плакат в вестибюле школы. Строем, класс за классом, шли воспитанники через вестибюль школы, и каждый видел этот плакат. И все-таки Андрея брало сомнение: неужели и правда наработали на две тысячи. Прибавили, наверно. Ну, потолкались там, помазали немного, а уж расписали: патриоты! Герои труда!.. Но раздумывать об этом было некогда. Раиса Павловна командовала:

— Живо, живо, ребятки! За мной!

Раиса Павловна поднималась по лестнице впереди Андрея. Тук-тук! — стучат-спешат ее каблучки. А он нисколечко не торопится. Шагает себе через две ступеньки: раз, два. И как ни спешит воспитательница — вот-вот наступит ей на пятки. Это смешило Андрея.

Их класс помещался на третьем этаже. Раиса Павловна подождала, когда все подойдут к дверям, и широко распахнула их:

— Входите!

Андрей заглянул в класс и от удивления раскрыл рот. Парты, выстроившиеся в три ряда, сверкали белой краской. Кажется, что особенного — белые парты или черные? Но это было настолько непривычно, что все стояли пораженные. Раиса Павловна рассмеялась:

— Испугались! Ну, занимайте места. У кого слабое зрение, садитесь поближе.

Кто-то спросил:

— А почему они белые?

Возле блестящих, как угольки, глаз воспитательницы опять рассыпались веселые лучики:

— Чтобы с грязными руками не садились. А разве не нравится? Светло, бело.

И верно: в классе было светло, как на улице в ясный день. Зеленоватые стены, белый потолок, белые парты, два больших окна. Первым пришел в себя Митяй.

— Последнюю парту у окна не занимать! — предупредил он. — Понятно? Порядочек!

Это его любимое словцо «порядочек!», которое Митяй произносил бодрым и страшно деловым тоном, вызвало веселое оживление. Ребята кинулись занимать парты.

Митяй молодец! Выбрал лучшее место. Никто не мешает, подальше от учителя, а главное — окно рядом. Любуйся сколько душе угодно. Не без опаски усевшись на белую скамейку, Митяй провел пальцем по глянцевитой поверхности парты и с уважением сказал:

— Как молочко. Раиса Павловна! А если чернилами капнешь?

— Не бойся. Из интерната не исключим. — И с лукавой улыбкой добавила: — Принесешь мыло, водичку. Отмоешь.

— Нет-нет! — в панике замахал Митяй руками и под общий смех смиренно, печально произнес: — Уж: лучше не буду капать.

К соседней парте подошла та самая сахарная девочка, которая, беря в руки вилку, смешно оттопыривала мизинчик. Чуть прищурив голубые глаза, она жеманно спросила, обращаясь к Андрею:

— Надеюсь, не будешь возражать, если я сяду за эту парту?

Андрей пожал плечами: какое его дело, он партами не распоряжается. Но сахарная девочка не смутилась:

— Меня зовут Соня. А тебя — Андрей. Я уже знаю.

— Не Андрей, а Король, — вмешался Митяй.

— Король? Ах, как интересно! Хорошо, я буду звать тебя Королем. Можно?

Андрей снова пожал плечами.

Назначив девочек с передней парты на сегодня дежурными, Раиса Павловна предупредила, что после уроков состоится классное собрание.

Перемена власти

Прозвенел звонок, и начались уроки. Они были такие же, как в обычной школе. Так же приходили учителя, здоровались, вызывали учеников по списку, объясняли материал. Это было знакомо, обычно. Андрей и Митяй почти не слушали, о чем говорили учителя.