Король воронов

Она быстро отодвинулась от Адама, он услышал, как девушка распахнула дверцу с другой стороны. В машину просочился холодный влажный воздух. Открылась вторая дверь, потом третья. Все, кроме той, что была рядом с Адамом. Снаружи послышался голос Генри, низкий, серьезный, без доли шутки.

– Что происходит? – спросил Адам.

– А мы можем… – Голос Блу, на грани слез, тоже исходил снаружи, со стороны водительского сиденья. – Мы можем отцепить от него эту штуку?

– Не надо, – выдохнул Ронан. – Не трогайте… не…

Водительское кресло качнулось назад так сильно, что стукнуло Адама по коленям. Он услышал звук, который несомненно был судорожным вдохом Ронана.

– О господи, – снова сказал Ганси. – Скажи мне, что я могу сделать.

Кресло снова дернулось. Адам вцепился в сиденье под собой – почти помимо воли. Что бы там ни происходило, его руки хотели, чтобы это произошло быстрее. И тут зазвонил мобильник Ронана. Он звонил и звонил, издавая низкий глухой звук, который означал Диклана.

Самым скверным было, что Адам понял: что-то случилось с Мэтью. Нет, самым скверным было, что Адам ничего не мог с этим поделать.

– Ронан, Ронан, не закрывай глаза, – сказала Блу.

Она плакала.

– Я звоню… звоню маме.

– Эй, осторожно! – крикнул Ганси.

Вся машина закачалась.

Генри спросил:

– Что это?

– Штука из сна, – ответил Ганси. – Он принес ее, когда вырубился. Нас она не тронет.

– Что происходит? – спросил Адам.

Ганси ответил – негромко и тоскливо. Голос у него обрывался:

– Ронана развоплощает.

62

Аон-то думал, что самой скверной в его жизни была предыдущая минута.

Нет, гораздо хуже было сидеть ослепленным и связанным на заднем сиденье машины и сознавать, что эти негромкие задыхающиеся звуки издает Ронан Линч, который судорожно пытается глотнуть воздуха всякий раз, когда возвращается в сознание.

Большую часть Ронана составляла напускная храбрость, а теперь ее не осталось.

А Адам представлял собой оружие, предназначенное для того, чтобы убить его побыстрее.

Ему казалось, что он заключил сделку с Кабесуотером давным-давно. «Я буду твоими глазами. Я буду твоими руками». Как испугался Ганси – возможно, он был прав. Потому что здесь и сейчас Адам лишился всех вариантов. Его запросто сделали беспомощным.

Теперь мысли Адама представляли собой поле боя, и он сбежал в черноту повязки на глазах. Это была рискованная игра – гадать, когда Кабесуотер находился в опасности, когда все остальные просто не успели бы заметить, если бы он вдруг тоже начал умирать, сидя в машине. Но не было другого способа пережить мучительные вздохи Ронана, слышавшиеся так близко.

Адам покатился далеко и стремительно, направляя подсознание прочь от конкретных мыслей – как можно дальше от реальности, как можно быстрее. От Кабесуотера осталось совсем немного. В основном тьма. Возможно, он не найдет обратную дорогу к своему искаженному телу. Возможно, он заблудится, как…

Персефона.

ПЕРСЕФОНА

Как только Адаму на ум пришло ее имя, он понял, что она рядом. Он не мог сказать, откуда знал это, поскольку не видел Персефону. Да и вообще ничего не видел. Адам понял, что прекрасно ощущает ткань повязки на глазах и тупую боль в пальцах, переплетенных друг с другом и сдавленных. Прекрасно ощущает физическую реальность. Находится в своем бесполезном теле.

– Ты пихнула меня обратно, – с упреком произнес он.

«Типа того, – отозвалась Персефона. – Но ты сам позволил это сделать».

Он не знал, что сказать. Адам до боли обрадовался, вновь ощутив ее присутствие. Персефона, загадочная Персефона отнюдь не была существом, созданным для того, чтобы дарить утешение. Но ее фирменный здравый смысл, и мудрость, и правила утешали его, когда он становился хаосом; и пусть даже Персефона еще практически ничего не сказала ему, простое воспоминание о прошлом наполнило Адама невероятным восторгом.

– Я гибну.

«М-м».

– Это я виноват.

«М-м».

– Ганси был прав.

«М-м».

– Перестань мычать!

«А ты тогда перестань говорить вещи, которые тебе надоело повторять еще месяц назад».

– Но мои руки. Мои глаза.

Он сказал это и почувствовал их. Цепляющиеся пальцы. Закатывающиеся глаза. Гибель Ронана приводила их в восторг. Они этого и добивались. Как же им хотелось ускорить ужасный процесс…

«С кем ты заключил договор?»

– С Кабесуотером.

«Кто пользуется твоими руками?»

– Демон.

«Это не одно и то же».

Адам не ответил. Вновь Персефона давала совет, который звучал отлично, но в реальном мире оказывался неприменим. Это была теоретическая мудрость, а не руководство к действию.

«Ты заключил сделку с Кабесуотером, а не с демоном. Пусть даже они выглядят одинаково и одинаково ощущаются, они не одно и то же».

– Они ощущаются одинаково.

«Они не одно и то же. Демон не имеет на тебя прав. Ты его не выбирал. Ты выбрал Кабесуотер».

– Я не знаю, что делать.

«Знаешь. Продолжай выбирать Кабесуотер».

Но Кабесуотер умирал. Вскоре не останется никакого Кабесуотера и нечего будет выбирать. Вскоре останутся только сознание Адама, тело Адама и демон. Он не стал говорить это вслух. А зачем? Здесь и сейчас его слова и мысли представляли собой одно и то же.