Король воронов

– Ой, ради бога, – сказала Пайпер. – Демон, разморозь их! Демон, пусть светит солнце! Демон, пусть моя одежда станет белой! Демон, делай, что я говорю, делай, что я говорю!

Люди задвигались, небо на мгновение сделалось ослепительно белым, одежда Пайпер посветлела. Демон, жужжа, взвился в воздух. Шепот в голове Сондок стал настойчивее.

Ломоньер выстрелил в дочь.

Глушитель превратил выстрел в негромкое «умпф». Ломоньер, казалось, был потрясен. Оба ничего не сказали – только посмотрели на тело Пайпер, а потом на демона, который нашептал им это.

И тут все пустились бежать. Если уж Ломоньер застрелил родную дочь, могло случиться вообще что угодно.

Демон приземлился на рану на шее Пайпер, погрузив лапки в кровь, и склонил голову к отверстию от пули.

Он менялся. Она менялась. Всё вокруг было: уничтожение, жестокость и искажение.

– Позвоните мне, – сказала Сондок Серому Человеку. – Выбирайтесь отсюда.

Крик Пайпер прозвучал задом наперед. Сондок не знала, что она была еще жива.

Кровь у нее на шее стала черной.

Честолюбие жадность ненависть жестокость презрение честолюбие гнев ненависть жестокость презрение

Пайпер умерла.

Демон начал подниматься в воздух.

«Разрушитель, разрушитель, я пробуждаюсь, я пробуждаюсь, я пробуждаюсь».

61

Адам никак не мог понять, то ли это правда было худшим событием в его жизни, то ли просто так казалось, потому что совсем недавно он буквально плясал от радости, и теперь его шарахнуло контрастом.

Он сидел на заднем сиденье «БМВ», по-прежнему связанный, с закрытыми глазами, глухой на одно ухо. Происходящее казалось нереальным. Он устал, но не хотел спать: Адама утомили попытки бороться с собственными органами чувств. Демон время от времени дергал ленту – кожа Адама горела от боли – и вращал его глазами. Блу сидела рядом, а Девочка-Сирота – с другой стороны (ее попросил Адам). Он не знал, сумеет ли избавиться от ленты, но понимал, что демон причинит вред Блу только в попытке добраться до Ронана или Девочки-Сироты. Так что, по крайней мере, они получат предупреждение, если это опять произойдет.

«Боже, боже». Он чуть не убил Ронана. Он убил бы его. Совсем недавно он обнимался с Ронаном и тем не менее задушил бы его у себя на глазах.

Как он пойдет в школу? Как будет жить дальше…

Дыхание выдало Адама – Блу прислонилась к его плечу.

– Не надо… – предупредил он.

Она подняла голову, но тут же Адам ощутил ее пальцы у себя в волосах – она ласково погладила их, потом коснулась щеки, которую он сам себе разбил. Блу ничего не сказала.

Он закрыл глаза под повязкой, прислушиваясь к медленному стуку дождя по ветровому стеклу, к шуршанию щеток. Он понятия не имел, далеко ли до Кабесуотера.

Почему он не сумел придумать, как избежать жертвоприношения? Ганси торопился только из-за него, поскольку сделка Адама с Кабесуотером превратила ситуацию в экстренную. Так или иначе, Адам в любом случае убивал Ганси, совсем как в том видении. Пускай не напрямую, косвенным образом, но, в конце концов, причиной послужил Адам. Невозможно было отрицать, что именно из-за него происходящее стало кошмаром.

Внутри зашипело какое-то неприятное ощущение – не понять, то ли муки совести, то ли предостережение от Кабесуотера.

– Что это? – донесся спереди голос Ганси. – Там, на дороге.

Блу отодвинулась от Адама, просунула голову между передними сиденьями и с сомнением спросила:

– Это… кровь?

– Откуда? – спросил Ронан.

– Вероятно, ниоткуда, – ответил Ганси. – Она настоящая?

Ронан сказал:

– Дождь на нее падает.

– Нам… можно ехать по ней? – уточнил Ганси. – Блу, как там выглядит лицо Генри? Тебе видно?

Адам почувствовал, как Блу коснулась его, когда повернулась, чтобы посмотреть на ехавшую следом машину. Его ненасытные руки напряглись и дернулись. Демон был… близко.

Блу сказала:

– Дай мне мобильник. Я позвоню маме.

– Что происходит? – спросил Адам.

– Дорогу затопило, – ответила Блу. – Но похоже на кровь. И в ней что-то плавает. Что это, Ганси? Это… лепестки? Синие лепестки?

В машине настало тяжелое молчание.

– Тебе не кажется иногда, что всё движется по кругу? – негромко спросил Ронан. – Ты…

Он недоговорил. В машине вновь стало тихо. Никто не двигался. Очевидно, Ронан не знал, ехать или не ехать через затопленную дорогу. Стучал дождь. Щетки на ветровом стекле снова начали щелкать и вздыхать.

– Наверное… Господи. – Ганси помолчал. – Господи. Ронан?

В его словах слышался ужас.

– Ронан? – повторил Ганси.

Послышался металлический стук. Скрип сиденья. Шарканье. Машина качнулась под ними – так энергично задвигался Ганси. Ронан по-прежнему не отвечал. Послышался глухой рык. Мотор. Ронан жал на газ, а машина не слушалась.

Болезненное предчувствие внутри Адама переросло в тревогу.

Рев вдруг прекратился – мотор заглох.

– О нет, – сказала Блу. – Нет, нет… и девочка тоже!