Король в жёлтом

– Конечно нет, я думаю, что свою первую форель ты, если повезет, поймаешь сегодня, – сказал Клиффорд и тут же едва увернулся от крючка, который немедленно в него полетел. Он принялся распутывать и подготавливать три тонких удочки, с помощью которых они собирались доставить радость и рыбу для Сесиль, Колетт и Жаклин. Со всей серьезностью он проверил, чтобы на каждойлескевиселипо четыре сплющенные дробинки, маленький крючок и блестящее перышко-поплавок.

– Я не притронусь к червям, – с отвращением объявила Сесиль.

Жаклин и Колетта поспешили ее в этом поддержать, и Гастингс с готовностью принял на себя эту обязанность. Сесиль, которой гораздо больше нравились пестрые мухи, чем червяки, отправилась с Клиффордомучиться ловле форели. Вскоре они вдвоем исчезли за поворотом Эпта.

Эллиот с сомнением взглянул на Колетту.

– Мне больше нравится ловить пескарей, – решительно заявила она. – А ты отправляйся с мьсе Роуденом за форелью, если хочешь.

– Правильно, – поддержала ее Жаклин.

Эллиот в нерешительности рассматривал свой спиннинг.

– Ты держишь катушку не с той стороны, – заметил Роуден.

Эллиот поколебался и украдкой посмотрел на Колетту.

– Да я… наверное, тоже не буду ловить форель, – начал он. – Тут естьудочка, которую оставила Сесиль.

– Не называй спиннинг удочкой, – перебил его Роуден.

– Ну, спиннинг, – продолжал Эллиот, двинувшись было следом за двумя девушками, но Роуден схватил его за шиворот.

– Ну уж нет! С чего это мы будем ловить рыбу с помощью поплавка и грузила, как девчонки, если у нас есть спиннинги? Пойдем-ка со мной!

Там, где беспечный узенький Эпт сквозь заросли тростника несет свои воды к Сене, у зеленых берегов плескались серебристые пескари. На этом берегу сидели Колетта и Жаклин, болтали и смеялись, наблюдая за своими алыми перышками-поплавками, а Гастингс, надвинув шляпу на глаза и удобно устроив голову на мягком мху, лениво прислушивался к их тихому щебету, услужливо надевал на крючки червяков и снимал с них маленьких пескарей, когда взлет удила и радостный крик объявляли об очередном улове. Солнечный свет просачивался сквозь листву, и слышалось пение лесных птиц. Сороки в изысканных черных фраках, пролетая мимо, с любопытством приземлялись неподалеку, прыгали, подергивая хвостами. Бело-голубые сойки с розовыми грудками пронзительно кричали в кронах деревьев, в небе над полями созревающей пшеницы низко парил ястреб, распугивая стайки воробьев. У другого берега реки пролетела над водойчайка, оставив на поверхности колеблющийся шлейф. Воздух был чист и неподвижен, ни один листок не шевелился. С далекой фермы доносились слабые звуки – пронзительные крики петуха и глухой собачий лай. Мимо продымил буксир «Оса-27», таща за собой длинную вереницу барж, к сонному Руану по течению реки проскользила легкая парусная лодка. Слабый, свежий запах земли смешивался в воздухе с запахом воды, оранжевые бабочки танцевали над тростником, а синие – порхали по тенистой роще, укрытой мхами.

Гастингс думал о Валентине. Было уже два часа дня, когда Эллиот вернулся и откровенно признался, что сбежал от Роудена. Он устроился рядом с Колеттой и приготовился вздремнуть.

– И где твоя форель? – строго спросила Колетта.

– Плавает где-то там, – пробормотал Эллиот и крепко уснул.

Вскоре после этого вернулся Роуден. Окинув презрительным взглядом спящего, он похвастался тремя форелями с красными крапинками на плавниках.

– Значит, – лениво улыбнулся Гастингс, – это и есть святая цель, к которой стремятся благочестивые, – убить этих бедных рыбок с помощью кусочка шелковой лески и мухи?

Роуден не удостоил его ответом. Колетта вытащила из реки еще одного пескаря и разбудила Эллиота, который возмущенно забормотали принялся оглядываться в поисках корзинок с провизией. В это самое время явились проголодавшиеся Клиффорд и Сесиль. Юбки Сесиль промокли насквозь, перчатки порвались, но она была счастлива. Клиффорд коронным жестом показал двухфунтовую форель, ожидая аплодисментов всей компании.

– Где, черт возьми, ты ее поймал? – воскликнул Эллиот.

Сесиль, мокрая и восторженная, рассказывала о поединке с форелью, а Клиффорд восхвалял ее рыбацкие способности и в доказательство извлек из своей корзинки голавля, которому лишь по случайности не повезло родиться форелью.

Все были очень счастливы за обедом и признали Гастингса очаровательным. Ему это очень нравилось, только иногда у него мелькала мысль, что во Франции ухаживания заходят несколько дальше, чем в Миллбруке, штат Коннектикут. Он думал, что Сесиль следовало бы чуть меньше восторгаться Клиффордом, что, наверное, было бы лучше, если бы Жаклин немного отодвинулась от Роудена и что Колетте не стоило бы так вызывающе смотреть Эллиоту прямо в глаза. И все же он наслаждался происходящим, если не считать моментов, когда его мысли возвращались к Валентине. Тогда он чувствовал, как далеко он от нее сейчас. Ла-Рош был в полутора часах езды от Парижа.

Когда в восемь часов вечера обратный поезд въехал на вокзал Сен-Лазар, сердце его забилось – он снова оказался в городе Валентины.