Король в желтом

Он смотрел ей вслед, пока она не дошла до северной террасы, а затем снова сел на мраморную скамью и сидел до тех пор, пока чья-то рука не легла ему на плечо, а мерцание штыков не напомнило, что пора уходить.

Она прошла мимо розовых клумб, свернула на улицу Медичи, пошла по ней к бульвару. На углу купила букетик фиалок и двинулась дальше к улице Эколь. Перед «Буланом» остановилось такси, из него выпрыгнула хорошенькая девушка, которой руку подавал Эллиот.

– Валентина, – крикнула она, – пойдем с нами!

– Не могу, – ответила та, остановившись на мгновение, – у меня встреча в «Миньоне».

– С Виктором? – со смехом предположила хорошенькая девушка.

Валентина слегка кивнула на прощание и, свернув на бульвар Сен-Жермен, ускорила шаг, стараясь побыстрее обойти веселую компанию, сидевшую у кафе «Клюни», – ее звали присоединиться к веселью. В дверях ресторана «Миньон» стоял угольно-черный африканец в ливрее. Он снял свою остроконечную фуражку, пока Валентина поднималась по устланой ковром лестнице.

– Пошлите ко мне Юджина, – сказала она консьержу и, пройдя по коридору мимо столовой, остановилась у ряда обитых панелями дверей. Мимо пробегал официант, и она повторила ему свое требование. Юджин явился, почти бесшумно подскакивая, и с поклоном произнес:

– Мадам?..

– Кто здесь? – спросила она, указывая на двери.

– В этих кабинетах никого нет, сударыня. В той половине мадам Мадлен и мсье Гай, мсье Кламар, мсье Клиссон и мадам Мари со свитой.

Затем он снова поклонился и пробормотал, постучавшись в дверь под номером шесть:

– Мсье ждет вас уже полчаса.

Клиффорд открыл дверь, и девушка вошла.

– Мсье, позвоните, когда подавать ужин, – сказал слуга и растворился в коридоре.

Клиффорд помог ей снять накидку, забрал шляпу и зонтик. Усевшись за маленький столик напротив, она улыбнулась и, приподнявшись на локтях, посмотрела ему прямо в лицо.

– Что ты тут делаешь?

– Жду, – с придыханием ответил он.

Обернувшись, она посмотрела на себя в зеркало. Там мелькнули широко раскрытые голубые глаза, вьющиеся волосы, прямой нос, маленькие, прихотливо изогнутые губы, а затем вновь показалась изящная шея и открытая спина.

– Повернемся спиной к тщеславию, – сказала она и вновь наклонилась вперед. – Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя и… Сесиль, – повторил он с легкой неуверенностью в голосе. – Прошу тебя, не надо, Валентина…

– Ты же знаешь, мне не нравится, как ты себя ведешь, – спокойно сказала она.

Он смутился и, чтобы скрыть смущение, позвонил в колокольчик Юджину.

Тот принес первое – биск и бутылку «Поммери». Дальше последовал набор обычных блюд вплоть до кофе. Потом на столе не осталось ничего, кроме маленького серебристого светильника.

– Валентина, – сказал Клиффорд, получив разрешение закурить, – что будем? Водевиль? Махнем в «Эльдорадо»? Или и то и другое вместе? Или цирк, или что-то еще?

– Все вместе, – сказала Валентина.

– Что ж, – сказал он, – боюсь, у меня не получится тебя развлечь…

– Отчего же? Во всяком случае, ты веселее, чем в «Эльдорадо».

– Послушай, Валентина, не смейся надо мной. Ты всегда так делаешь. И, знаешь, говорят, что смех убивает…

– Что убивает?

– Гм… Любовь и все такое прочее.

Она хохотала до тех пор, пока на глаза ей не навернулись слезы.

– Ну, значит, любовь мертва.

Клиффорд смотрел на нее с растущей тревогой.

– Ты знаешь, зачем я пришла? – спросила она.

– Нет, – смущенно ответил он, – не знаю.

– Как давно ты крутишь со мной интрижку?

– Ну, около года, – ответил он нерешительно.

– Думаю, год. Тебе не надоело?

Он промолчал.

– Ты же знаешь, что я слишком хорошо отношусь к тебе, чтобы в тебя влюбиться. Мы с тобой старые друзья, добрые приятели… Да, если бы и не так, неужели ты думаешь, я ничего про тебя не знаю, Клиффорд?

– Не будь такой язвительной, такой жестокой, Валентина.

– Я жестока? Нет, я очень добра. И к тебе, и к Сесиль.

– Сесиль устала от меня.

– Надеюсь, что так, – сказала девушка, – потому что она заслуживает большего. Знаешь, какая репутация у тебя в квартале? Ты самый ветреный, самый непостоянный, совершенно неисправимый! Серьезности в тебе не больше, чем у комара в летнюю ночь. Бедная Сесиль.

Клиффорд совсем смутился, и она сбавила тон:

– Ты мне нравишься. И ты это прекрасно знаешь, и все это знают. Ты просто избалованный ребенок, которому все позволено. Все тебе потворствуют, но нельзя всех вокруг делать жертвами своих прихотей.

– Прихотей! – воскликнул он. – Клянусь Кронидом! Можно подумать, речь идет не о девушках из Латинского квартала!

– Я не об этом говорю! Не об этом! И уж не тебе их осуждать! Что ты здесь делаешь сегодня вечером? Хочешь, скажу? Мсье получает маленькую надушенную записку, посылает ответ, одевается в лучшее платье…

– Ну прекрати, – перебил ее Клиффорд, сильно покраснев.

– Да, и оно тебе идет, – ответила она со слабой улыбкой. – Я в твоей власти, но я знаю, что ты мне друг. Вот поэтому я сюда и пришла. Поэтому я здесь и прошу у тебя об одолжении.

Клиффорд удивленно раскрыл глаза, но промолчал.

– Я… очень обеспокоена. Из-за Гастингса.

– Да? – изумился Клиффорд.