Король в Несвиже

Всё местечко слетелось смотреть на это зрелище, когда после недавней баталии начали так шумно праздновать трактат, стреляя из самопала и окрикивая его, что, казалось, война продолжается. Страх брал за соломенную крышу. Староста с Гоздзким, пригласив Атамановича, как сели пить, рассказывая друг другу разные истории и сплетни, так только назавтра встали – и то на неуверенных ногах. Инструмент мира написав в двух экземплярах и скрепив обеими печатями, подписав собственноручно, разъехались только на другой день после завтрака. Львовскому адвокату, которому в этот день особенно послужило счастье, за писание досталось по пятнадцать червонных злотых от обоих, а позже ещё Гоздзкий ему молодого жеребца подарил, за которого бы, как поведал, взял, объездив его, пятьдесят дукатов.

Через несколько дней потом староста со своей казацкой кавалькадой прибыл в Ярычов, когда его уже ждали, принимая с великими почестями, но не хотел ничего, только жену свою, некогда обиженную, видеть; при чём Гоздзкий из деликатности не хотел присутствовать и из другого покоя всю эту сцену просматривал. Староста, войдя, с какого-то запоздавшего сантимента упал ей в ноги, упрашивая, чтобы забыла все обиды и соблаговолила простить. На это бедная женщина, очевидно, с радостью, что освободилась, ответила, что сколько хочет, чтобы ей Бог собственные вины простил, так пану старосте за всё хорошо учинённое есть и будет благодарна, плохого не помня.

Потоцкий, желая показать себя по-пански, в подарок ей надел три верёвки красивого индийского жемчуга с бриллиантовой застёжкой и тысячу червонных злотых одного штампа, как родные братья. Также все условия договора о мире были выполнены. А так как воеводиц не вспомнил о расходах войны и разводного процесса, староста хотел быть щедрым и по доброй воле предложил сто тысяч злотых, которые воеводиц приписал к собственности будущей жены. Наконец немедленно после расставания pro forma[36] старостина поехала к бенедиктинкам на резиденцию, где её уже теперь охотно приняли; вскоре дали развод и Гоздзкий на ней женился. Женщина была добрая, мягкая, красивая – и если бы такой человек, как он, мог успокоиться, при ней успокоился бы, но это была горячая натура, неспокойная и никогда удовлетвориться не могущая тем, что Бог дал. Поэтому совместная жизнь, хоть на глаз добрая, была плачевной для женщины, которая обо всех непостоянствах мужа была осведомлена и терпеливо должна была их игнорировать. Правда, что Господь Бог дал ей двух мужей известного рода, на каких простая шляхтинка, экономская дочка, надеяться не могла, но что оттого, когда при титуле и величии счастья не хватало.

Уважал её воеводиц и обходился вежливо, а на стороне безумствовал и беспокойством её кормил, потому что и жизнь подвергал опасности каждую минуту, и неприятелей множил. Нескоро это немного перестало и успокоилось. Случай выдал, что жена воеводица, будучи в одной компании во Львове, вынужденная пойти на танец, несчастливо в нём упала навзничь, а так как была довольно высока и имела соответствующее тело, всем весом упав на крестец, так ушиблась, что после нескольких месяцев слабости, несмотря на самых искусных лекарей, умерла. Гоздзкий реально жалел её и оплакивал, не переставая до преклонного возраста вспоминать с грустью.

1875