Король — узник Фантомаса

— Что касается меня, — продолжал бургграф, — то я в это не верю! Дело в том, что я живу рядом с дворцом, и из моих окон хорошо видна восьмиугольная башня, где расположены покои короля. Старики моего возраста спят плохо. И часто в лунные ночи я любуюсь величественным силуэтом дворца, в стенах которого протекает жизнь дорогой моему сердцу королевской династии! И вот, представьте себе, уже дней восемь, как я замечаю в окнах королевских апартаментов странный свет и мелькание каких-то теней. А ведь считается, что там сейчас никто не живёт… И у меня возникло предчувствие, что король Фридрих-Христиан находится не в Париже, как все думают, а у себя во дворце. И кто знает, может быть, в качестве узника. Ах, сударь, если бы вы знали, какие чёрные замыслы против нашего государя вынашивают принц Гудульфин и его приспешники! От них можно ожидать всего.

Жюв ещё некоторое время выслушивал сетования старого царедворца, перебирая в голове разнообразные версии событий. И решил, что догадки бургграфа, возможно, не лишены оснований. Ведь все усилия по розыску короля в Париже оказались тщетными. И Жюв, отправляясь в Глоцбург, в глубине души надеялся обнаружить там не только сведения о короле, но, возможно, и самого короля… Размышляя, полицейский внимательно всматривался в высящуюся за окном восьмиугольную башню, составлявшую часть дворца.

15. ТАИНСТВЕННАЯ ТЕМНИЦА

— Боже, как болит голова! Кажется, будто мне внутрь черепа налили раскалённый свинец! И пить ужасно хочется. Нет, хватит, даю себе слово больше так не напиваться! Однако, где это я? Здесь темно, как в аду. Ничего не понимаю. Неужели ещё ночь? А, теперь припоминаю. Нет, не может быть! На помощь! На помощь!

Таким было весьма неприятное пробуждение короля Фридриха-Христиана. И если бы дело ограничивалось только тяжёлым похмельем после бурно проведённой ночи! Но он припомнил ужасную смерть Сюзи д'Орсель и содрогнулся. Перед его глазами снова возник образ незнакомца, держащего на руках безжизненное, мёртвое тело. Что же произошло дальше? Незнакомец крикнул ему: «Я журналист Жером Фандор, а вы король Фридрих-Христиан!». Значит, этот журналист узнал его?

Мысли короля путались, и он никак не мог припомнить, что же было дальше. Кажется, журналист крикнул ему ещё: «Это вы убили Сюзи д'Орсель! Это вы выбросили её в окно!». Тогда он решил уйти, чтобы его королевское имя не оказалось замешанным в скандальную историю. Но дальше, дальше. Дальше в его памяти был провал!

Он даже не мог себе представить, сколько времени прошло. И где он находится? Конечно, он был не в «Рояль-Паласе». Он лежал на холодном земляном полу, и вокруг была полная темнота. Неужели его поместили в погреб или в подвал?

Воздух в помещении был тяжёлым и влажным. Издалека и как будто сверху временами доносился какой-то шум. Может быть, он в тюрьме? Король улыбнулся: его не посмели бы бросить в тюрьму! И потом, он же невиновен!

По мере того как Фридрих-Христиан приходил в себя, его мысли прояснились и пробуждалась воля к действию. Он сел. Затем попробовал встать на ноги, но больно ударился головой о низкий потолок своей темницы. Удар был так силён, что король снова упал на пол. Оглушённый, он несколько минут лежал неподвижно, Его мысли приобрели неожиданную ясность.

«Я стал жертвой нападения, — думал он. — Возможно, Жером Фандор был вовсе не Жером Фандор, известный журналист, а под его личиной скрывался какой-то преступник, убийца, глава бандитской шайки. Он убил Сюзи, а потом завладел мною. Он и его сообщники воспользовались моим опьянением. Может быть, усыпили меня каким-то наркотиком и притащили сюда. Но куда?».

И он снова, теперь уже с осторожностью, стал обследовать свою темницу. Это было помещение странной, неправильной формы. Пол был земляной, плотно утрамбованный, кое-где его покрывали остатки цемента. Стены были тоже цементные, холодные и влажные на ощупь. Но выше они становились совершенно гладкими, напоминая камень или металл. Их поверхность была изрезана причудливыми выступами и выемками. Некоторые выемки были очень глубокими, то широкими, то узкими, как кишка. Одни отверстия позволяли узнику протиснуться плечами, в другие можно было только просунуть руку. Высота потолка тоже была неравномерная. На ощупь было невозможно определить размеры помещения. Но Фридриху-Христиану удалось найти такое место, где он мог выпрямиться во весь рост и протянуть руки в обе стороны, не касаясь стен.

Всё это напоминало страшный сон, от которого невозможно пробудиться. Нервы узника не выдержали, и он повалился на пол в нервном припадке. Он катался по земле, плакал, кричал, пока не потерял голос. Никто его не слышал, никто не отзывался. Он был замурован, как в склепе.