Король-Уголь

Хал стоял рядом с Джесси и видел, что в ее глазах светится любовь; он видел слезы на ресницах и нежные дрожащие губы. Она качнулась, и Хал подхватил ее в свои объятия. Здесь, перед свидетелями, она позволила ему прижать ее к своей груди, а сама плакала и шептала жалобные слова. До сих пор, действуя по указке бдительной и многоопытной матери, Джесси робко уклонялась от ласк и, разумеется, никогда не позволяла себе того, что даже отдаленно и приблизительно могло походить на «первый шаг» с ее стороны. А сейчас она это сделала и с торжеством в душе увидала, как горячо Хал отозвался. Значит, он еще принадлежит ей, и пусть это знают все эти вульгарные люди, и эта девушка тоже!

Но даже торжествуя победу, Джесси Артур испытывала непритворное сострадание к женщинам Северной Долины; ее действительно обуял ужас, когда она услышала про миссис Замбони. Поистине сложна женская натура; женщина обладает поразительной, древней как мир, способностью к истерикам и в то же время каждый раз умеет воспользоваться своей истерикой с глубоким и безошибочным расчетом!

А сейчас Джесси внушила Халу, что он должен поскорее увезти ее отсюда. И Хал сказал Мэри Берк:

— Поезд мисс Артур скоро уходит. Я должен проводить ее. А потом мы пойдем с вами к шахте и посмотрим, что можно сделать.

— Хорошо, — ответила Мэри, но ее голос прозвучал резко и холодно. Хал, однако, этого не заметил. Как мужчина, он не умел разбираться в женских чувствах, а уж тем более в чувствах двух женщин сразу.

Они ушли, и на обратном пути к станции Джесси повела на него отчаянную атаку, чтобы он покинул Северную Долину. Она даже не просила его купить приличный костюм; она готова увезти его с собой в вагоне наследника угольного короля, как он есть, в запачканном шахтерском комбинезоне! Она заклинала его сделать это во имя их любви. Эта встреча будет последней, если он не исполнит ее просьбу! Она даже разрыдалась посреди улицы и заставила его обнимать и утешать ее на глазах у шахтерских жен и детей, и — чего доброго — газетных репортеров!

Хал был в замешательстве, но не сдавался. Даже сама мысль о бегстве отсюда в поезде Перси Харригана казалась ему морально недопустимой. Он ненавидел этот поезд и самого Перси Харригана тоже. Под конец Джесси сообразила, что своими требованиями добивается лишь обратных результатов. Поэтому, со своим инстинктивным savoir faire[18] она напомнила Халу о его предложении, чтобы она осталась в Северной Долине в обществе какой-нибудь дамы, до их совместного возвращения в Уэстерн-Сити.

У Хала от радости затрепетало сердце. Он даже не заподозрил тут хитрости. А Джесси между тем была убеждена, что ни одна из дам не рискнет обидеть Перси Харригана, задержавшись в Северной Долине при подобных обстоятельствах.

— Любимая моя! Вы это серьезно говорите? — воскликнул осчастливленный Хал.

— Серьезно, потому что люблю моего Хала!

— Чудесно! Мы придумаем, как это устроить!

Но по дороге к поезду она ловким маневром, которого он даже не заметил, заставила его задуматься над последствиями такого поступка. Она охотно останется, если ему этого хочется. Но это испортит — и, возможно, навсегда, — отношения Хала с ее родителями. Они телеграфируют ей, чтобы она немедленно возвращалась домой. Если она не послушается, за ней приедут следующим же поездом. И Джесси продолжала расписывать все это, пока Хал не отказался от своего предложения. В конце концов зачем ей оставаться, если все ее мысли — дома и она только замучает его! К концу этой беседы Хал уже совершенно ясно понимал, что Северная Долина — отнюдь не подходящее место для Джесси Артур и что он был дурак дураком, когда мечтал соединить несоединимое.

Она хотела добиться от него обещания, что он уедет, как только все потерпевшие будут вынесены из шахты. Он ответил, что так и собирается поступить, если не возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Ей хотелось добиться от него безоговорочного обещания, но, когда из этого тоже ничего не вышло, она неожиданно сдалась. Пусть поступает как хочет, но только пусть помнит, что она его любит, что он ей нужен и она не может без него жить! Что бы он ни делал, что бы о нем ни говорили другие, она верит в него и никогда от него не отступится. Хал был глубоко тронут. Он снова обнял ее и под прикрытием зонтика нежно поцеловал, не смущаясь присутствием ребятишек с грязными мордочками, которые не сводили с них удивленных глаз. Он снова поклялся в любви, заверяя, что никакое увлечение жизнью шахтеров не отдалит его от Джесси.