Король терний

Если тебя заметили, притворись глухим. Приблизься, наклонись. Молниеносно закрой ладонью рот того, кто тебя заметил, прижми ее так плотно, чтобы тебя не укусили. Прижми человека к стене, если она есть. Удар ножа должен быть в самое сердце. Не промахнись. Смотри человеку прямо в глаза. Это отвлекает, и человек забывает поднять тревогу, — никто не хочет умирать в полном одиночестве. Пусть мертвое тело по стене сползет на землю. Мертвые тела оставляй в тени.

Позади себя я оставляю первый труп. Второй умирает в конце следующего зала.

— Ты! — Этот появляется из-за угла с мечом в руке. И едва не сбивает меня с ног.

Сильные и быстрые руки. Так говорит Грумлоу. Сильные и быстрые руки. Так он учит владеть ножом. Искусство меча — в махах и выпадах, в скорости движения, в выборе момента нанесения удара. Человек с ножом — это человек с сильными и быстрыми руками, и ничего более. Схватка с ножом — страшная вещь. Внезапный быстрый удар, увернуться, отступить, бежать. Грумлоу повторяет: бросаемся молнией, первыми и убиваем быстро.

Я бросаюсь молнией. Его меч падает на узкую дорожку, даже не звякнув.

За углом та дверь, которую я ищу. Заперта. Я снимаю ключ с пояса стражника. Дверь открывается, хорошо смазанные петли не издают ни единого скрипа. Двери в детской никогда не скрипят. Ребенка разбудить легко, уложить спать трудно. Кормилица тихо похрапывает в кровати у окна. На подоконнике мерцает фонарь, фитиль едва виден. Тень кроватки падает в мою сторону.

Мне следует убить кормилицу, но это — старая Мэри, она кормила Уилла. Мне следует убить ее, но я стараюсь не разбудить ее. На горе себе она проснется.

Затаскиваю стражника в детскую и закрываю дверь. Я замираю на долгое мгновение, обдумывая обратный путь. У детской есть еще один выход, он ведет в комнаты нянек. Поскольку у меня два пути к отступлению, чувствую некоторую безопасность. Есть несколько проходов, по которым можно выйти из замка. Несколько тайных тоннелей, которые ведут к потайным дверям в Высоком Городе. Снаружи я эти двери открыть не могу, а выйти через них могу.

Медленно делаю вдох. Белый мускус — запах его матери. Я подхожу к кроватке и смотрю на своего брата. Они назвали его Дегран. Он такой маленький. Не ожидал, что он будет таким крошечным. Я беру его на руки, он спит. Умещается у меня на ладонях. Тихо посапывает.

Работа ассасина — грязная работа.

Я поклялся сесть на трон императора, любой ценой выиграть Войну Ста, я выбрал трудный путь. И сейчас в руках я держал ключ от Золотых Ворот — сына женщины, которая заняла место моей матери. Сына, ради которого мой отец удалил меня от себя. Сына, в пользу которого он лишил меня наследства.

— Я пришел тебя убить, Дегран, — шепчу я.

Он мягкий и теплый, голова большая, а ручки крошечные, волосы тонкие. Мой брат.

Мерцание фонаря высвечивает белые шрамы на моих руках. Я чувствую впившиеся в меня шипы. Мне следует свернуть ему голову и уйти. В игре за трон это вполне обычное дело.

Братоубийство. Так это называется. Часто выполняется самолично.

Так почему же мои руки так трясутся?

Сделай, и делу конец.

«Ты слаб, Йорг. — Даже мой отец велит мне это сделать. — Слаб».

Шипы впиваются так глубоко в тело, кажется, в самые кости, когда я рвусь, чтобы спасти Уильяма. Кровь течет по моему телу. Я ее чувствую. Течет по щекам, застит глаза. Шипы сжимают меня.

СДЕЛАЙ ЭТО.

Нет.

Я брошу вызов целому миру, разрушу в нем все, но я не убью собственного брата. Смерть второго брата я не хочу видеть. Я пришел сюда, чтобы сделать этот выбор. Показать, что я могу делать выбор. Могу взвешивать и принимать решение. И я кладу Деграна в кроватку. Там лежит овечка, сделанная из шерсти, с короткими ножками и глазами-пуговицами. Спи, брат, спи крепко и сладко.

Он соскальзывает с моих рук в свое одеяльце, на коже, где к нему прикасались мои пальцы, видны белые следы. Я не понимаю. Что-то ледяное поглощает меня, пока внутри не образуется болезненная пустота и я не превращаюсь в хрупкую раковину. Я легонько дергаю его.

— Проснись.

Я трясу матрасик под ним. Трясу кроватку.

— ПРОСНИСЬ!

Он безвольно перекатывается и подпрыгивает, белые следы от моих рук на его мягком теле — как следы преступления.

— Проснись! — кричу я, но даже кормилица не просыпается.

Сейджес в углу детской, весь ярко сверкает.

— Это некромантия, Йорг. Как много у этого оружия острых краев.

— Я его не убивал. Я мог, но не убил.

— Нет, ты его убил. — Голос Сейджеса спокойный, а мой срывается в крик.

— Я не хотел этого! — кричу я.

— Некромантия поддается велениям твоего сердца, Йорг. Она выполняет то, что ты вслух не произносишь. Разве это не было твоим сокровенным желанием? Некромантию не обманешь. Смерть на кончиках твоих пальцев. Самых маленьких и слабых она убивает.

— Забери ее назад, — умоляю я. — Верни его к жизни.

— Я? — удивленно спрашивает Сейджес. — Но меня здесь нет, Йорг. Все, что я могу сделать, — не дать проснуться этой старой курице. Кроме того, я хотел, чтобы ты это сделал. Почему, ты думаешь, я в первую очередь привел тебя сюда?