Король терний

— Куда ты идешь? — спросила она, когда я направился к двери.

— Вниз.

— Отлично, — сказала Миана и, слегка подпрыгнув, села на кровать. Ее ноги не доставали до пола.

Я взялся за ручку двери.

— И потом они будут петь песнь о быстром Йорге, о его молниеносно разящем мече, — сказала Миана.

Я отпустил ручку двери, развернулся и подошел к кровати. Я был побежден.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросил я, садясь с ней рядом.

— Я видела Оррина Стрелы и его брата Игана, — сказала Миана.

— И я тоже, — ответил я, вспомнив, как крепко мне досталось от Оррина по голове. — Где ты с ними встречалась?

— Они заезжали в замок моего отца в Венните во время одного из своих туров по империи. Оррин приезжал со своей молодой женой. — Она наблюдала за моей реакцией. Должно быть, кто-то рассказал ей.

— С Катрин. — Естественно, я среагировал. То, что я женат на ребенке, не означало, что я потерял интерес к женщинам, и к этой в особенности. — И что ты думаешь о принце? — Мне хотелось спросить о Катрин, а не об Оррине и его брате, но я прикусил язык, и не потому, что не хотел ранить чувства Мианы, а от злости на свою слабость, в которую меня повергало одно лишь упоминание ее имени.

— Оррин Стрелы поразил меня, никогда раньше я не встречала такого хорошего человека, — сказала Миана. Очевидно, она тоже не желала щадить моих чувств! — Его брат Иган слишком любит себя. Так папа сказал. Он слабый и опасный одновременно. А вот Оррин, думаю, был бы отличным императором и объединил бы Сотню в одно целое. Ты никогда не думал присягнуть ему, когда придет время?

Я встретился с ней взглядом. Внимательные и печальные глаза, совсем не детские. Честно признаться, я не раз думал о том, что стану делать, если принц Стрелы прибудет в Логово, — не важно, с армией или без. Я был совершенно уверен, что не найдется ни одного человека, который бы решил, что я в большей степени гожусь в императоры, чем принц Оррин, и все же без моего призыва тысячи человек встали, чтобы остановить его. Чтобы чего-то в жизни добиться, приходится идти по трупам, и я устилал ими свой путь без устали. Геллет сгорел в угоду моим амбициям. Он до сих пор горит во мне.

— Думал.

Миана с удивлением посмотрела на меня. Она не ожидала, что я ей отвечу.

— Возможно, я бы служил наместником при императоре Оррине и позволил бы своим фермерам и пастухам коз жить в мире. Но пришли перемены, они подхватили нас и несут, хотя кажется, что это мы управляем событиями. Братья умирают. У нас отнимают право выбора.

— Катрин очень красивая, — сказала Миана, на этот раз опустив глаза.

С улицы донеслись крики, шипящий свист стрел и отдаленный рев.

— Кажется, мы заговорились. — Я не спрашивал ее о Катрин, и мне нужно было идти и сражаться. Я сделал движение встать, но Миана положила руку мне на бедро, нервно и дерзко одновременно.

Ее рука исчезла в складках платья, на этот раз в ней не было испуга, только решительность, но она не стала раздеваться. Она вытащила черный бархатный мешочек, затянутый шнурком, продернутым в кулиску. Достаточно большой, чтобы в него упрятать глазное яблоко.

— Мое приданое, — сказала она.

— Я надеялся, будет больше, — я улыбнулся и взял мешочек.

— Разве оно мне не под стать?

Я громко рассмеялся.

— Кто-то вселил мудрую женщину в тело девочки и послал ее мне с самым маленьким в мире приданым.

Я вытряхнул содержимое мешочка в руку. Рубин, размером с глазное яблоко, мастерски ограненный, красная звезда сияла в самом сердце камня.

— Хорошее приданое, — оценил я. Камень жег мне руку. Лицо загорелось в том месте, где меня опалил огонь.

— Это магический рубин, — пояснила Миана. — Повелитель огня спрятал в нем жар тысячи каминов. Он может зажигать факелы, кипятить воду, нагревать ванну, светить в темноте. Он может дать такой жар, что сплавятся вместе два кусочка железа. Я могу показать…

Миана потянулась к камню, но я сжал руку в кулак.

— Теперь я знаю, почему Присягнувшие огню любят рубины, — сказал я.

— Будь с ним аккуратен, — сказала Миана. — Будет… неразумно, если ты его разобьешь.

Как только я сжал камень в ладони, волна жара пробежала, обжигая руку. На мгновение все исчезло, только пламя инферно полыхало перед глазами, казалось, я чувствую вцепившиеся в меня руки Гога, сидящего в седле за моей спиной, как это было весной несколько лет назад. Я услышал его высокий звонкий голос, призрачно, как музыку, которую играла моя мать, — он доносился откуда-то далека. И что-то вспыхнуло во мне, и огненный поток потек из по руке в камень. Послышался треск рубина, и я с криком выпустил его из руки. Миана поймала рубин: какие быстрые и ловкие у нее руки. Я ожидал, что она вскрикнет и тоже выпустит камень, но в ее ладони он был холодный. Она положила его на постель.

Я поднялся.

— Это стоящее приданое, Миана. Для Высокогорья ты будешь хорошей королевой.

— А для тебя? — спросила она.