Король снов

— Рапира, — сказал Септах Мелайн, — является поистине универсальным оружием. Она достаточно легка, чтобы позволить продемонстрировать большое искусство, но тем не менее ею можно нанести противнику серьезные повреждения, когда она используется для защиты. — Он обвел быстрым взглядом полукруг учеников, сразу же решил, что будет проводить показ не с Поллиексом, и автоматически перевел взор на другую сторону, где поджидала вызова Келтрин. — Вы, госпожа. Выйдите вперед. — Он сопроводил свои слова энергичным движением поднятого вверх клинка.

— Ваша маска, господин! — раздался голос из середины группы. Он принадлежал Тораману Канне, сыну принца Сиринксского, юноше со смуглой гладкой кожей и привлекательными миндалевидными глазами. Только он один осмеливался делать замечания учителю.

— Да, моя маска… — Септах Мелайн кисло усмехнулся и снял со стены одну из масок Он всегда настаивал на том, чтобы его ученики на всех занятиях с острым оружием закрывали лица защитными сетками; любой из новичков вполне мог случайно выбить глаз другому юному принцу или как минимум поставить огромный синяк, при виде которого вся родня бедного пострадавшего ребенка подняла бы возмущенный крик.

А однажды и ему самому предложили надевать маску во время учебных занятий, чтобы подавать тем самым ученикам надлежащий пример. Септаху Мелайну это показалось дикой глупостью: из всех людей на свете сказать такое именно ему, человеку, чью защиту ни разу не удалось преодолеть ни единому фехтовальщику в мире, лишь однажды во время битвы при Стимфиноре, когда он сражался одновременно с четырьмя противниками, какой-то трус, подкравшись сзади, все-таки сумел его поранить. Однако ради воспитания молодежи, он все же согласился на это. Тем не менее ученикам приходилось частенько напоминать ему в начале каждого занятия о том, что он не надел столь ненавистный намордник.

— Нельзя ли попросить вас сюда, госпожа? — с изысканной вежливостью осведомился он, и Келтрин переместилась в центр группы.

Септах Мелайн все еще не смог до конца смириться с мыслью о том, что женщина может быть мастером фехтования. Он всегда лучше чувствовал себя в компании молодых людей, чем в обществе девушек: просто таков был его характер. Несколько юношей всегда входили в его свиту. Правда, причиной того, что его ученики всегда принадлежали к мужскому полу, были не столько его, сколько их собственные предпочтения: Септах Мелайн никогда еще не слышал о том, чтобы женщина всерьез захотела научиться владеть оружием, — до сих пор, во всяком случае.

Странность состояла в том, что эта самая Келтрин, казалось, была создана специально для спорта. Семнадцатилетняя девушка, ловкая и быстрая, выглядела настолько худощавой, что при беглом взгляде ее можно было принять за мальчика; ее руки и ноги были непропорционально длинны, а это всегда считалось естественным преимуществом для фехтовальщика. Она обладала сияющей красотой своей старшей сестры, таким же, как у сестры, цветом волос, лица и глаз, но если каждое движение Фулкари было исполнено мягкой соблазнительности, которая была очевидна даже для Септаха Мелайна, хотя он и не поддавался на нее, то движения младшей сестры отличала неудержимая игривая угловатость, казавшаяся ему восхитительно неженственной. При этом Фулкари нельзя было представить себе размахивающей мечом, тогда как в руке Келтрин оружие ни в коей мере не казалось неуместным.

Она стояла перед ним, спокойно выпрямившись и держа рапиру опущенной вдоль ноги. В то же мгновение, когда Септах Мелайн поднял оружие, она подняла свой клинок и приняла оборонительную позицию, готовая отразить его атаку. Она стояла вполоборота, и ее профиль был очень узким: с первого же дня занятий в классе фехтования она чем-то туго перетягивала груди, так что казалось, будто под белой стеганой защитной курткой они отсутствуют вовсе. Такую же мысль внушал себе и Септах Мелайн. Он никак не мог привыкнуть скрещивать клинки с противником, обладающим заметно выпуклой грудью.

Это было первое занятие с рапирами после того, как Келтрин присоединилась к группе. Девушка держала оружие не лучшим образом, так что Септах Мелайн недовольно встряхнул головой и легким движением своего клинка отбросил ее рапиру вниз.

— Давайте, госпожа, начнем с положения руки. Мы пользуемся зимроэльским хватом: кулак обхватывает рукоять несколько дальше от гарды, и пальцы расставляются значительно шире. Вы скоро убедитесь, что так вы получаете большую свободу движений.

Она выполнила указания. Маска закрывала ее лицо, так что нельзя было сказать, какие эмоции вызвало в ней замечание. Когда Септах Мелайн снова поднял рапиру, она вскинула свою, нетерпеливо покачивая клинком, как будто поторапливая его начать схватку.

Нетерпение было одним из тех качеств, с которыми Септах Мелайн никогда не мог мириться. Вот и сейчас он намеренно заставил ее выжидать.