Король решает всё

— Подождите, у меня есть вопрос. — Он приподнял брови с таким видом, как будто ни она, ни Древние Боги сейчас не смогут задать ему достаточно важный вопрос, чтобы он остался. Вера вдохнула поглубже и тихо сказала: — То, что было со мной и шаманками… это может быть ещё одним Призывом?

— Нет, — качнул головой он.

— Но мне показалось, что я чувствовала в какой-то момент то же, что было во время моего Призыва, — осторожно добавила она.

— Вам показалось, — невозмутимо ответил он. — Это всё?

— Всё, — дернула щекой она, понимая, что сегодня уже делов не будет. Он молча поклонился и ушёл, она схватилась за голову, упираясь локтями в стол и закрывая глаза. Внутри было пусто и холодно, хотелось убить и Барта, и Эйнис, и себя за компанию.

«Грёбаный Барт. Вот что тебе стоило держать язык за зубами?

* * *

Остаток вечера она чертила гильотину.

Продумывала систему полиспастов, чтобы лезвие скользило туда-сюда плавно и мягко, рассчитывала вес и толщину опор, необходимую защиту от дурака. Потом чисто художественно набросала в уголке уменьшенный вариант для усекновения языка, с системой растяжки челюстей и фиксации зловредной болтливой мышцы. Назвала шедевр «Болтушка Лиззи».

Потом устала и откопала из пакета свою кастрированную Бартом рубашку и взялась обрезать её, ровняя ворот. Нашла в сундуке ленту в цвет и обшила ею край, получилось довольно неплохо, если не считать того, что вырез на спине больше подошёл бы коктейльному платью, а не рубашке с довольно скромным декольте. Вера повздыхала над результатом, но всё-таки примерила, оказалось очень удобно и она махнула рукой, оставаясь в ней.

Вернулась за стол, взяла новый лист и попыталась набросать простую швейную машинку, стало довольно сносно получаться, через время пришлось включить свет, а потом её уже ничто не отвлекало, только карандаши периодически тупились и она в конце концов принесла нож в гостиную, захватив миску для стружек.

Где-то на пятом листе сборочного чертежа из рамки портала вышел кто-то лёгкий и робкий, тихо прокашлялся и голосом Барта шепотом позвал:

— Вера?

У неё в руке сломался карандаш. Она невозмутимо отложила его и взяла новый.

— Вер, что у вас тут было?

Этот карандаш тоже сломался. Вера взяла нож и стала его точить, какое у неё было лицо, ей было глубоко по барабану.

— Вер, он мне только что такую лекцию прочитал… Я узнал о размножении людей гораздо больше, чем мне бы хотелось. И я теперь никогда не женюсь. И девушки у меня тоже никогда не будет. Вера, ну посмотри на меня!

Она медленно подняла взгляд от карандаша к лицу Барта, продолжая ритмично чухать ножом по стержню. Барт посмотрел на Веру, на карандаш, опять на Веру. Шумно сглотнул и поднял ладони:

— Ладно, я невовремя, я пойду. Тебя не волнуют мои проблемы, ладно. — И не ушёл. Помялся у рамки, повздыхал, потоптался. Потом жалобно спросил: — А что ты чертишь?

Вера невозмутимо достала гильотину и с убийственно серьёзным лицом предъявила магу.

Он напряжённо хохотнул, нервно улыбнулся и задом попятился к рамке. Быстро поклонился и ушёл. Вера медленно вдохнула, выдохнула, отложила нож и продолжила чертить.

Из рамки опять показалась размытая фигура. На этот раз шаги были потяжелее, а голос поувереннее:

— Что вы ему сказали?

— Ничего, — бесцветным тоном ответила Вера. — Он спросил, что я черчу, я показала. — Она указала бровью на лежащий на углу стола лист с «Болтушкой Лиззи».

Министр подошёл и взял чертёж, тихо фыркнул, потом ещё раз, потом закрыл лицо рукой и рассмеялся, Вера даже оторвалась от чертежа и подняла удивлённый взгляд. Он с трудом сделал лицо серьёзным:

— Подарите, а?

— Забирайте, — махнула рукой Вера, — только зачем она вам?

— Эйнис пугать, — ехидно прищурился он. — Как это называется?

— Гильотина. В вашем мире такого нет? — Вера откинулась на спинку стула, с хрустом прогибая спину, министр сочувственно поморщился и качнул головой:

— Нет. Есть похожие приспособления с кольями и мечами, есть… много чего разного, цыньянцы большие затейники на этот счёт, а весь остальной мир у них потихоньку тянет идеи. А в вашем мире такое работает?

— Нет, это пережиток древности, — криво улыбнулась Вера. — А та фигня, что на маленьком рисунке, вообще никогда не существовала, я её только что придумала.

— Ясно, — он продолжал изучать рисунок с нехорошей улыбкой, на секунду поднял взгляд и переспросил: — Как называется?

— Гильотина, — вздохнула Вера.

— Здесь два слова, — он перевернул лист и Вера устало вздохнула:

— Это я дала имя той, что в углу. «Болтушка Лиззи».

Министр окончательно перестал сдерживать смех, полюбовался ещё секунду, вздохнул и сложил лист, аккуратно спрятал во внутренний карман. Покопался во втором внутреннем кармане и достал оба её телефона, полностью заряженные. С Веры мигом слетела вся холодность, она жадно схватила смарт и разблокировала, окончательно убеждаясь — полная зарядка!